в доме плед, укрыла им спящего Ская и, разгладив поцелуями морщинки между его бровями, отправилась домой по берегу залива, глядя, как заговорщически подмигивает ей желтая луна.
Первые подозрительные звуки Керри услышала утром, когда еще не рассвело. Она сама не понимала, что разбудило ее. Перед тем, как открыть глаза, она видела во сне что-то ужасное, от чего она пыталась убежать, но ноги вязли в липком тумане, который тянулся к ней своими грязно-серыми отростками, напоминающими гротескные щупальца, вызывая на коже холодный озноб. Туман залеплял рот Керри, мешая кричать, призывать на помощь, и не было сил разорвать плотный кокон, обматывающийся вокруг нее.
– Игрейн, Игрейн! – шелестели над головой девушки листья мрачных вековых дубов. Их хищным ветвям ее маленькая фигурка тоже казалась желанной добычей…
Вскрикнув, Керстен вырвалась из объятий кошмара и села в постели, тяжело дыша. Ночная рубашка душила ее, дом насквозь продувал ледяной ветер – наверное, она забыла закрыть в мастерской окно.
– Игрейн…
Девушка застыла, сраженная ужасом. Сердце сначала сжалось, а потом перешло в неритмичный галоп. Керстен громко застонала от боли и ужаса.
– Игрейн…
Нет, шепот ей не почудился. Таинственным образом он пробрался из кошмара в реальность и теперь – низкий, с хрипотцой – разносился по всему дому.
– Игрейн, Паломе тоскливо без ее сердца. Она грустит…
«Голос с того света» был почти материален, он стлался, словно туман из ее сна, по полу спальни, хрипел над самой головой девушки, вызывая нестерпимое желание зажать уши и кричать, кричать…
– Игрейн… – звал ее за собой неведомый голос, – это не твое сердце… не твое сердце… сердце…
Чуткое ухо Керстен сразу почувствовало неладное: эхо было явно фальшивым. То ли привидение, посетившее ее дом, было молодым и неопытным, то ли… оно не было привидением. И в свете последних событий Керри склонялась к последнему. Замогильные подвывания неожиданно перестали вызывать у нее страх и повергли в дикую ярость.
– Ну же, скотина, покажись! Где ты прячешься, негодяй? – бормотала Керри, расшвыривая подушки в разные стороны. Забыв о способности здраво мыслить, она действительно собиралась искать злоумышленника под своей кроватью.
Но враг скрывался, его не было ни там, ни в кладовке под лестницей, ни в пустующей после смерти матери спальне. А навязчивый голос снова принялся за ее фамилию, простуженно сипя:
– Игрейн, Палома хочет вернуть назад свое сердце…
Керстен была удивлена так сильно, что даже на минуту приостановила поиски. Девушка из ее сна совсем не показалась ей особой, часто использующей свое сердце в житейских делах. Сердце красавицы Паломы должно было быть тверже камня. Но было ясно, что человек, терроризирующий ее, Керстен, видел ту девушку совсем в другом свете. В розовом. В свете любви.
Реплики «привидения» не отличались разнообразием, но Керри все же чувствовала, что кончики пальцев онемели