но, конечно же, понимала, что нет ничего обыкновенного в Хартленде или в «довольно большой» лондонской квартире, в каком бы районе она ни находилась. Должно быть, Шоу вообще не представляют себе, в каких условиях живут некоторые семьи. Жизненное пространство большинства людей весьма ограничено. Взять хотя бы Лондон. Там до сих пор не отстроили некоторые кварталы после «блица»[12], и люди ютятся в жутких лачугах по десять человек в одном помещении. Те, кому повезло, переехали в другие города, где панельные дома растут, как грибы после дождя. У меня в Лондоне нет знакомых, которые жили бы в доме, таком же большом и светлом, как этот, и таком же красивом. Тут все именно так, как рассказывала мама: здание окружают зеленые холмы, спускающиеся к побережью, большая красивая терраса, выходящая в сад, и маленькие леса и рощицы. На карте, висящей в кабинете Эйбла Шоу, видно, как близко к морю находится Хартленд, – настолько близко, что иногда в воздухе можно почувствовать его запах, свежий, резкий, солоноватый. Когда мне удается уловить этот соленый бриз, я не могу им насытиться и всегда прихожу в отчаяние при мысли о том, что мама могла бы приехать сюда вместе со мной. Свежий морской воздух был бы очень полезен для ее измученных легких.
В день приезда перед ужином я познакомилась с Беатрис. Она очень мила и взяла меня под свою опеку, что оказалось очень кстати, поскольку иначе я бы заблудилась в этом доме. Как я уже писала, здесь большое количество комнат: гардеробная, бильярдная, буфетная, оранжерея, спальни, гостиные и библиотека. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что дом на самом деле не так уж огромен, просто в нем столько извилистых коридоров и лестниц, что для того, чтобы не опоздать к завтраку, желательно иметь карту. А потом я выяснила, что хозяева совершенно не обращают внимания на то, опоздала ты к завтраку или нет. Яйца, сосиски – все это ждет тебя, и им не дают остыть. На столе лежат горы тостов, стоит несколько сортов джема и повидла, а если что-нибудь закончится, кто-то придет и принесет тебе то, что ты хочешь. В первый день я съела так много, что мне чуть не стало дурно. Это так отличается от овсянки, которую мы едим дома. Надеюсь, Дора готовит ее достаточно жидкой и не слишком сладкой, потому что мама говорит, что от сладкого у нее болит горло…
В гостях у Шоу очень много молодых людей: Джон, Гарри, Фелисити, Уилл… Все они взрослые, им по двадцать или чуть больше. Только Беатрис, сестра Гарри, моя ровесница, и еще кузен Джона, мальчик по имени Берт, у которого всегда потные ладони и которого, похоже, все ненавидят. Каждый день молодежь что-нибудь придумывает: катается верхом, отправляется на пикник, ездит на машине в старое аббатство или просто гуляет, а также ведет бесконечные застольные беседы, пьет чай на террасе, а во второй половине дня играет в крокет на лужайке. У меня голова идет кругом от всего этого веселья, и я волнуюсь из-за того, что привезла мало одежды. Шоу пришли в ужас, когда узнали, что я не умею ездить верхом – это страсть Эйбла (а может быть, и его работа?) – и вскоре