и, озираясь, заглянула в него. Удостоверившись, что там темно, она быстро закрыла дверь и побежала на кухню.
– Мама, а папа скоро придёт? – девочка прижалась к матери.
– Скоро, – она погладила дочку по голове. – Иди спать. Поздно уже.
Инга вглядывалась в лицо сестры. Маленькая Люся улыбалась, а глаза выдавали задумчивость. Девушку осенила догадка – домочадцы искусно скрывали едва уловимую грусть, даже Люся боролась с нею. Спокойствие матери передалось, но к себе в детскую она уходила притихшая. Инга вспомнила себя в детстве. Она не задумывалась – почему нет папы. Её не расстраивало отсутствие матери в те периоды, когда мама уезжала по делам или отдохнуть, как она объясняла, от «тяжёлой жизни». Её не брала. Значит, она была частью этой «тяжёлой жизни». Инга согнала брови, вспомнив эпизод из далёкого детства. Впервые она осталась на целую неделю одна, когда ей было чуть больше восьми лет. Утром приходила соседка проверить, как она собирается в школу, и вечером – приготовить еду. Тяжёлый вздох вырвался у девушки из груди.
– Что так? – живо поинтересовалась Елена Николаевна, в этот момент возвращавшаяся из комнаты девочек в кухню.
– Не-е, ничего, – всего-то и нашлась ответить Инга. – Пойду купаться.
На её слова из детской раздался смех. Выбежала Люся и восторженно затараторила:
– Мама! Мама! Она идёт купаться. Такая большая, а ещё купается.
– Уже говорила тебе, – со сдержанной улыбкой, Елена Николаевна погладила дочь по голове. – Не хорошо о присутствующих говорить в третьем лице.
– Я что-то не то сказала? – вмиг покрывшись пунцом, переспросила Инга.
– Всё то, – погладив девушку по плечу, успокоила хозяйка. – Это у нас папа с девчатами балуются и подмечают друг за другом… В общем, иди мыться, потом девочки тебе объяснят, – Елена Николаевна решила предоставить возможность детям самим общаться с сестрой. – Я меняла бельё сегодня. Твои вещи справа на полке, – возвращаясь к домашним делам, пояснила она. – Полотенце – белое – твоё.
Снимая с лица макияж, Инга рассеянно осмотрела себя в зеркале и решительно стала под горячий душ. Ещё некоторое время из девчачьей доносился возбуждённый галдёж, но и он вскорости утих. «Ну да, – неожиданно осенила догадка, и она улыбнулась. – Взрослые моются, а дети купаются. Маленькая, а уже язвочка. С ними всё-таки интересно». От нахлынувшего восторга Инге хотелось петь.
Пока она мылась, Елена Николаевна постелила на диване в гостиной. Инга выключила свет и юркнула под одеяло. Укрывшись с головой, она с упоением глубоко вдохнула свежесть постельного белья и потянулась, удобнее устраиваясь. На кухне стукнула кастрюля, девушка неожиданно спохватилась – улеглась, а ни с кем даже не обмолвилась словом. Елена Николаевна тихонько прошла к детям, чтобы посмотреть на девочек и выключить свет в комнате у сына.
– Спать! – отрезала мать на недовольство Матвея.
Когда она возвращалась, Инга тихо сказала:
– Спокойной ночи.
– Спокойной, – шёпотом ответила Елена Николаевна