Олег.
Для него всегда «привыкание» к месту действия значило очень многое.
Минут пять они ехали молча.
– А какие участки парка самые… популярные, что ли? – Потемкин усмехнулся: – Не знаю, как правильно спросить.
– Вы имеете в виду – могилы знаменитостей? Их много. И показывать их вообще-то запрещено, потому что они – частная собственность семей. Но вам-то можно. Я вообще получил приказ вице-президента оказывать вам всяческое содействие, сэр. Значит, знаменитости. Ну в первую очередь – Майкл Диксон. Когда он умер, тут такое творилось…
– Представляю.
– Нет, не представляете, сэр. Тут и полиции пришлось поработать, и у нас были утроенные наряды – и все равно не справлялись. Да, я вам обязательно покажу вход в здание, где он лежит.
– Только вход?
– Здесь есть мавзолеи старые, туда можно просто войти. И новые – относительно, конечно, им лет по тридцать, – туда вход только родственникам и только по пропускам.
– Ну везите ко входу… – Олег рассматривал огромное здание, беломраморные этажи которого вместили тысячи захоронений. Красиво, что и говорить.
Редвуд тем временем подвез его к боковому входу, куда вела с улицы недлинная лесенка, указал на дверь, выложенную цветными стеклами.
– Вот здесь его саркофаг – напрямик от этой двери. Но отсюда входа нет ни для кого. Сейчас повезу вас к центральному.
Центральный вход в мавзолей выглядел помпезно – высоченные арки, резьба по мрамору, бронзовые светильники, античные скульптуры.
Потемкин хотел было пройти вовнутрь, но сидящая на входе женщина категорически отказалась его впустить. Вмешался Редвуд. И только после разъяснений, разговоров по уоки-токи, а потом по наземному служебному телефону Олег был допущен в помещение.
Они с Эриком шли по нескончаемым коридорам, где стены были разбиты на ячейки, в каждой – захоронение, от пола – до высоченного, метров в семь, потолка.
Были ячейки побольше и поменьше. Были захоронения вне стен – как саркофаг розового мрамора у Майкла Диксона. Но и таких саркофагов было в этом гигантском мавзолее десятки. Потемкин с Редвудом стояли у тяжелой чугунной цепи, отделявшей саркофаг мировой знаменитости от общего зала. На постаменте лежали два букетика квелых полузавядших цветов.
– Видели бы вы, что тут творилось, когда Диксон умер, сэр! – Эрик взглянул на Потемкина, проверяя, насколько интересна тема. Убедился, что интересна, и продолжал: – Одних автобусов телевизионных для прямой трансляции, со спутниковыми антеннами, – штук пятнадцать… А какие толпы осаждали кладбище! Сюда, где мы с вами стоим, никого не пускали из тех, кто не включен в список. А в списке – только члены семьи и близкие, около тридцати человек. Но знаете что? – Редвуд сделал хорошо отработанную драматическую паузу. – Самое интересное, что эти-то, из списка, сюда совершенно и не стремились. В первые дни после похорон еще двое-трое заходили, а после – никого… И на годовщину из заявленных пришли человек пять-семь, может.
Зато