и даже быстро-быстро заработала язычком.
***
Я продолжала гладить ее спину, «пересчитывая позвонки». Но очень скоро бросила это занятие, почувствовав, как стремительно нарастает во мне почти мучительное возбуждение, больше похожее на зуд. Я закрыла глаза, стараясь полностью сосредоточиться на своих ощущениях. Мне показалось, что вот-вот испытаю, как тогда во сне, то же сокрушительное наслаждение. Забыв про стыд и смущение, я заерзала бедрами, а потом приподняла их, зажав голову Эльки между своими ногами, так что она, бедная, не могла и шевельнуться. Моя подружка отчаянно застучала кулачком по моему бедру. Так (я однажды видела это по телевизору) стучат по татами борцы, когда сдаются после того как против них провели болевой прием.
– Марго! Отпусти сейчас же! Ты же меня задушишь! – чуть ли не завопила она, пытаясь высвободить свою голову, стиснутую моими ляжками.
– Ох, прости, Элька! Я совсем не хотела сделать тебе больно. Просто забылась на мгновение, – я тут же ослабила хватку.
– Она не хотела… – заворчала Элька, сделала несколько глубоких вдохов и постепенно отдышалась. А потом спросила: – Ты, наверное, все почувствовала? Да? Все-все?..
– Нет, не успела… – созналась я, с сожалением ощущая, как спадает возбуждение, только что бушевавшее во мне. Я пыталась его удержать. Но куда там! Оно уходило, как море от берега во время отлива.
– Марго, я сейчас передохну немного, а то губы и особенно язык устали, – пожаловалась Элька. – А потом снова все повторю, чтобы ты успела… Оказывается, это непростая работа…
– Из болота тащить бегемота, – подхватила я.
– Вот-вот, именно что… – подтвердила моя подруга.
– Нет уж, отдыхай, потому что теперь моя очередь попробовать… не прокисла ли там ты… – набравшись решимости, произнесла я и невольно улыбнулась.
– Хорошо, – прошептала Элька, – Только если тебе будет неприятно, ты так и скажи. Ладно?..
– Обещаю, – ответила я, выбралась из-под нее и уже сама устроилась между ее ног. И, пусть и неуклюже, но не чувствуя особого стыда, стала повторять то, что она только что проделывала надо мной. Я прильнула губами к шелковистой на ощупь поросли, таинственно темневшей в низу ее живота, и почувствовала, как Элька будто распахивается передо мной. Я стала скользить все дальше и дальше, пока мой язык не проник внутрь.
– Ты тоже вкусная, – удивленно, но искренне прошептала я, приподняв голову и смахивая с губ прилипший к ним волосок.
И снова прильнула к ней. При этом я ощущала себя буквально первопроходцем, каким-то Ермаком, перед которым распахнулось заповедное пространство. И по нему еще не ступала нога, а вернее, рука и язык ни одного человека.
Время от времени я приподнималась, оглядывая наши с ней тела. И вдруг поняла, на что это похоже – на очень медленный и грациозный танец. В нем начинали попеременно солировать разные части тела – я уже не различала – чьи: Элькины или мои. То вдруг бросался в глаза удивительный