сходно. Власть и там и тут поняла, что основываться на завоёванной свободе с подонками общества в дальнейшем невозможно. Нацистская власть укрепила свои позиции в ещё недавно духовно богатой Германии. Перед нами – капитуляция гуманистической культуры и там, и здесь.
С помощью люмпенов, вооруженного крестьянства, – солдат, – и небольшого числа рабочих большевики грабили и сжигали не только помещичьи усадьбы, но и все культурные заведения. Страна находилась в состоянии безвластия. Это устраивало активных ленинцев и их сообщников, беспринципно беснующихся среди волн событий. Они стали активно склоняться к более упорядоченному существованию. Всеобщие выборы они не допускали. Это была только надежда едва сохранившихся демократов.
Остатком их восьмимесячной власти стало Учредительное собрание, обладавшее, как это было провозглашено Временным Правительством, правом определить политическое будущее России. Они опоздали. В крайне левой политической атмосфере оно существовать не могло. «Учредилка», как её называли, просуществовала два январских дня 1918 года. Риторика депутатов ещё не ликвидированных партий, – кадеты, октябристы, правые эсеры, меньшевики, эсдеки, – не влияла на умы бушующих в Петрограде масс. Выступающие в Таврическом дворце, – Учредилка, – в свою очередь не понимали, что сейчас авторитетна не запутанная в отвлечённых терминах политическая логика, а решительная поддержка страстей подавляющего большинства народа.
Большевистские депутаты, почуявшие это, не углублялись в марксистские теории и говорили только о настоящем: «Заводы рабочим!», «Земля крестьянам!», «Мир народу!» Эти призывы соответствовали настроениям тёмных масс, но не могли сбыться при большевистском самодержавии. Ленин позже открыто признавал, что это был обман масс большевиками для прихода их к власти. Громогласные обещания передачи пролетариату заводов, земли и установление мира невежественные массы покорно воспринимали, не обращая внимания на моральный облик обещающих и наступающую разруху. Именно такое невнимание помогло Ленину утвердить собственную демагогию.
Основой его мировоззрения, как мы уже упоминали, стала идея классового разделения и насильственной ликвидации отверженных богачей. До этого им отличился родной брат Ульянова – террорист. Гибель его привела младшего брата к поворотной идее – не к террору против царей, а к силовой власти над народом. Её успех после октября 1917 года и бесстрашный переход к репрессиям стимулировали Ленина для придание кровавому террору прогрессивного значения. Он нашёл отклик у раздражённых толп, не знающих что делать после получения ими свободы и наступающего голода. Оружие, которое они унесли с фронта, подсказывало ответ на этот вопрос. Произошёл стихийный сброс демократически трезвых умов. Они совершенно не понимали, что происходит и в какие политические одежды хотели бы они одеть Матрёшку-Россию. Под радужной оболочкой оказалось живое подобие Бабы-Яги с оружием вместо помела в руках. Массы