до Колонии. Флаер запасной вызовут, чтобы не тащиться с Тарбаком через буферную зону. Корсиканец, конечно, устроит выволочку, что не привел аборигена сразу же, но победителей не судят. Побухтит и перестанет. Оксанка уже заждалась. Вот только не вызывала азарт мысль заводить с ней детей. Какие дети? Зачем плодить поколение, обреченное на нищету и вечное кровопролитие? Неужели никто этого не понимает?
…А затем на пультах стали вспыхивать синие «тревожные» огни. По одному или целыми россыпями. Мерцая или светясь постоянно. Холодные отсветы легли на свод купола и на пол.
– Тарбак! – Лещинский повернулся к аборигену и не удержался от гримасы: множество воспалившихся ссадин и синий свет, бьющий в лицо, сделали Тарбака похожим на лежалого мертвеца. – Что-то не так, браза?
Тарбак не отреагировал. Лещинский почувствовал раздражение. Подойти бы к аборигену и хорошенько встряхнуть за шкирку, чтобы не борзел…
Гвардеец, скрипя зубами, отвернулся. Опустил взгляд на экран ближайшего пульта. И с изумлением увидел на нем центр Колонии: словно на спутниковой карте Google. Узнать завод, площадь и ближайшие кварталы было проще простого. И уж тем более не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять смысл синей рамки и перекрестия, что сходились на «колбасном цехе».
Лещинский почувствовал дурноту. Руки и ноги сковало оцепенение, словно в кошмарном сне. Сердце замерло, оборвав тревожный ритм.
Взгляд остановился на окне, обращенном к городу.
Рядом с Чертовым Коромыслом сверкнуло: будто ранняя звездочка зажглась в серо-голубой вышине.
Пылающий раскаленной плазмой луч рассек облако и вонзился в центр Колонии. Взрывная волна взметнула в небо тонны пыли. Городские постройки поглотила муаровая мгла.
12
Следом за первым горячим торнадо последовал второй, а затем – третий, четвертый…
Небеса обрушили на город свой гнев, и даже солнце поспешило спрятаться за тучами пыли и дыма, словно было не в силах смотреть на то, что творится на земле.
Орбитальные мазерные установки запускались одна за другой. Они сияли в небесах смертоносным созвездием. Их было много, чертовски много, и Тарбак, вероятно, смог активировать и скоординировать лишь те, что находились в тот момент над Солнечным заливом. С упорством и затаенным ликованием маньяка он выжигал из тела города районы, где обосновались люди, нгены, арсианцы, птичники, ящеры… Пылал центр Колонии, Чумной городище, Грязный порт. Над заливом поднимался горячий пар.
Лещинский одним прыжком переметнулся к Тарбаку, схватил за плечо, встряхнул что было сил. Затрещал рукав, отрываясь по шву, Тарбак пошатнулся.
– Прекрати! Останови! – заорал Лещинский аборигену в лицо.
Тарбак вяло попытался освободиться. Одним глазом он смотрел на Лещинского, вторым – в глубь висящего у самого носа «привидения».
– Останови! Хватит! – Лещинский уже понимал, что все без толку. Необратимое уже свершилось. И не было точки сохранения, чтобы переиграть ситуацию заново: не поддаться