быть, наиболее мобильным является характер человека – то, что выше было представлено как ориентация человека. Недаром почти всегда говорится о конкретно-историческом типе характера, даже есть для этого жесткие характеристики – современный человек и несовременный. Если воспользоваться ими, то, по-моему, мы все сейчас переживаем (в той или иной форме) или нет эту современность как собственную нужность или ненужность. Различие (самое главное) проходит здесь по линии «нужности для…».
Похоже, что именно здесь, в конкретизации этого «для» и заложены основы существования индивидуальности, интегрированности Я, может быть, даже психического здоровья.
Если это «для» будет заполнено отражением спроса, то уже потенциально будет декларироваться, что Я человека есть «ничто», «пустота», которая может быть заполнена этим спросом. Практически личность при рыночной ориентации должна быть свободна от своего Я, от своей индивидуальности, а значит, от всех видов страданий, с ним связанных, в том числе и страданий совести, стыда, ответственности, необходимости защищать свою честь, иметь и сохранять достоинство, вообще заботиться о существовании своего и чужого Я. Прямым следствием этого является безразличие человека к самому себе.
Основное качественное отличие в современных характерах (сегодняшних) в том, по-моему, что в любой конкретной форме обостренно переживаются экзистенциальные идеи, которые определяют и изменения форм жизненной активности. Это есть и у «новых русских», и у «лиц кавказской национальности», и у детей, торгующих газетами, и у коллеги, впервые в жизни, получившего гранд, и у подростка, принимающего решение о поступлении в гимназию, и у пожилого человека, осмелившегося встать в пикет с самодельным плакатом…
Наблюдая социальную обусловленность форм жизненной активности людей, все больше убеждаюсь в том, что известные мне описания характеров при всей их ограниченности и известной доли условности, помогают систематизировать, а при необходимости и конкретизировать общие тенденции изменения активности, и их индивидуальные варианты.
Уже использованная классификация ориентации Э. Фромма дала возможность увидеть конкретно-историческую обусловленность тенденций активности, соотнести ее с интеграционными тенденциями в Я человека. Сейчас мне бы хотелось усилить такой момент в собственном рассуждении: любая интеграционная идея (происхождения, цели и смысла, возможности воздействия, общности) предполагает диалогичность сознания, несущего эти идеи. Диалог с другими людьми в вербальной форме или диалог со своим вторым Я, эта диалогичность и является основой жизненности идеи – своего рода защитой от превращения её в фантом, в стереотип, в указание, в назидание, в одномерное, линейное правило.
Поддерживают эту диалогичность идей естественная связь между поколениями и преемственность культурно-исторического контекста жизни, то самое чувство причастности к делам сегодняшним, та ответственность перед