и взяв с собою 15 стражников, Кесслер, со своим помощником, ранним утром 16 ноября направился в Васиенский лес.
Облаву начали, рассыпавшись цепью, с того места, где обрывались следы. В лесу – стыло и влажно, так что дрожь пробирала, но мягкая подушка из прелых листьев скрадывала шум от осторожной ходьбы.
Шли, крадучись, довольно долго, не теряя из виду друг друга, и, когда Петру показалось, что потянуло дымком, вдруг послышался свисток. И тут же – голос урядника, приказывающий идти к нему.
На небольшой поляне Пётр увидел землянку и двух связанных оборванцев, рядом – победно ухмыляющийся урядник.
На допросе Никифор начал было отнекиваться от всего, тогда Кесслер нажал на его товарища, назвавшегося Никитой Пантелеевым. Да ещё нашёл в землянке нож с запёкшейся кровью, да соседи опознали в них тех самых бродяг, что не раз бывали у убиенной в доме, да следы крови на их драной одежде… да много других улик, под давлением которых сначала раскололся Никита, а затем сознался в убийстве и Никифор. После чего их обоих Кесслер препроводил к судебному следователю четвёртого участка, где и выяснились обстоятельства убийства.
По рассказу Никифора выходило, что он являлся дальним родственником Капрановой, волею судьбы (это потом следователь выяснил, что «воля судьбы» – убийство дяди) стал бродягой. Да попав в Бессарабию, сумел отыскать родственницу Ирину, давшую ему и его случайному попутчику временный приют из жалости. Да вот незадача: во время распития ляпнул Никифор про убийство дяди, и Ирина, испугавшись, стала их выгонять, грозясь сдать в полицию. Тогда, боясь, что она всё равно заявит в полицию, Никифор просто перерезал ей горло и, угрожая ножом, заставил Никиту помогать ему, имитировав кражу, хотя красть-то было нечего.
Этот случай быстрого раскрытия убийства попал в газету, и Кесслер сразу стал знаменит.
– Вот так, – поучал он Петра, – надобно раскрывать убийства: не торопясь, основательно. И не приведи тебя господи, Пётр, делать сразу глупые выводы. Перво-наперво – тщательный сбор улик, потом – опрос свидетелей. Да всё надо по горячим следам. Никогда не откладывай на потом дело – сразу в оборот. Уразумел?
Крепко, навсегда запомнил Пётр уроки урядника, которые помогли ему в раскрытии одного громкого убийства, ставшего для него отправной точкой в карьере.
В феврале 1903 года, за два месяца до кишинёвского погрома, в Дубоссарах исчез мальчик – Миша Рыболенко, четырнадцати лет от роду. Встревоженные родители заявили в полицию. Там поначалу им попеняли, что, дескать, в бродяги подался, «али ишо куды… дело-то молодое», но вскоре случайно был найден в лесу его труп, весь исколотый. Так как полиция палец о палец не ударила по раскрытию этого преступления, по городу поползли слухи, что де, труп был найден в лесу с зашитыми глазами, ушами, ртом, надрезами на венах, сухожилиях и верёвкой на шее. Эти слухи охотно подхватил Крушеван в своём «Бессарабце», обсуждая ритуальную подоплеку убийства: он предположил, что подросток был похищен