да труха. Пространство вокруг дома заполонил высокий, неприступный для Любочки, бурьян. Этот дом стоял выше остальных, и как только девочка просеменила мимо него, она начала спуск под бугорок. Колодец был почти посередине деревни, прямо на проезжей части, которая обрывалась у последнего дома, а возле колодца расширялась, обозначая простор, достаточный для того, чтобы это место жители называли «площадью» и, усмехаясь, добавляли: «С фонтаном».
При себе у Любочки ничего не было, во что можно налить воды.
Она покрутилась на месте – ничего не приглядела. И бросилась к себе во двор – уж там она обязательно что-нибудь сыщет, и желательно ненужное, чтобы не осерчала бабушка или не заругался дедушка.
Она прошмыгнула в распахнутую калитку.
На огороде копошились дедушка с бабушкой, а за забором деловито стучал молотком Бориска.
– Дед, Любаша объявилась, – услышала внучка радостный голос своей бабушки, Лидии Николаевны Теличкиной, и – перепугалась, потому что дядечка строго-настрого наказал никому о нём не говорить, он взял с неё слово! Это затрудняло дело.
Она развернулась и помчалась к калитке.
– Любочка, куда же ты? – закричала бабушка.
– Я к Бориске, – звонко отозвалась Любочка и скрылась.
Дед со старушкой успокоенными вернулись к своим занятиям.
Бориска что-то мастерил возле низкого сарая, выложенного из вымазанных смолой брёвен, и от того чёрного. Любочка любила Бориску и доверяла ему. Она всегда во всём на него полагалась, потому что он никогда не подводил. И почему-то теперь она подумала, что тайна о дяденьке на Бориску не распространяется, поэтому она тотчас всё ему поведала и попросила нужную тару с водой.
– Какой такой дядя в кукурузе? – насторожился Бориска. – Чего он там делает? Почему сам не идёт, если так невмоготу и хочется пить? Уж как-нибудь доплёлся. Авось, не далеко.
– Боря, ты не спрашивай меня. Я обещала. Он ждёт. Я пообещала, совсем никому о нём не говорить, – выпалила раскрасневшаяся, вспотевшая от быстрой ходьбы, сменявшей утомительный бег, девочка.
– Что? Как это, никому не говорить? Что за тайны? Никуда ты не пойдёшь! – Боря отложил молоток и взял Любочку за руку, чтобы отвести её домой под надзор деда и бабушки.
Любочка захныкала.
Бориска оцепенел.
Она никогда не плакала по его вине. Никогда.
Борис отпустил руку девочки.
– Что с тобой? Не хнычь! – Он присел возле Любочки, обнял её, стал гладить по голове. -Ты чего? Это же я, Бориска. Ты чего?
В ответ девочка обхватила его ручками и горячо зашептала:
– Ты не обижайся Бориска, только ведь я обещала. Я должна, понимаешь?
– Ну, хорошо… Но я пойду с тобой.
– Нет! – возмутилась Любочка, отстраняясь. – Нет, как можно. Я должна одна. Он испугается, а я стану предательницей. Предательство – это плохо, Бориска. Ты же знаешь.
– Знаю. – Он глубоко