и в белой майке, и пятилетняя девочка в лимонном платьице, оба босые, держась за руки, поднялись на небольшую горку, укрывающую Тумачи от взоров жителей Житнино, и, торопливо перебирая ногами, попылили по просёлку.
– Где он? – спросил вдруг Бориска.
– Он в шалаше был, – отозвалась Любочка.
– А он может оттуда выбраться, как ты думаешь?
– Чтобы следить?
– Ну да…
– Наверное, может. Ты давай, иди по кукурузе, – распорядилась девочка, – чтобы не видно, а я пойду по дороге.
– Понял.
– Отдай воду.
– Понял. Держи. Не разлей.
– Не разолью, не бойся, не маленькая.
Так они и продолжали движение: девочка, перебирая маленькими ножками, спешила по просёлку, а мальчик, скрывшись в высокой кукурузе, пробирался параллельно, не отставая.
Неизвестный мужчина, напугавший Любочку, которому она несла воды, сидел возле дороги, скрываясь за двумя рядами жирной кукурузы, и упёрто противился накатывающему, обволакивающему вязкой паутиной желанию спать. Он нервничал. Он боялся, что маленькая девочка расскажет про него взрослым. Тогда он погиб.
Он следил за дорогой.
Он понимал, что должен быть готов к быстрому отступлению, но, утомлённый немалым расстоянием, которое он преодолел за последние дни, истощённый, толком не спавший третьи сутки, он то и дело терял внимание… он сосредоточенно поднимал чугунные веки… некоторое время соображал, зачем он это делает… вспоминал, и возвращался взглядом к дороге… но веки снова опускались.
– Только не спать. Не спать. Мне нельзя спать, – талдычил мужчина, надеясь, что собственный голос приведёт его в чувства.
Когда на просёлке появилась девочка, но теперь с банкой воды в руках, он успокоился.
Она была одна.
Он немного последил за ней.
Никто не появлялся.
Он застонал, приподнимаясь, разворачиваясь, и пополз в глубину поля, к шалашу.
Дяденька в кукурузе был каким-то странным: грязный, плохо пахнет, на лице ссадины, кажется больным и ошалевшим, голос сипит-хрипит, нет двух передних зубов, а ещё два – золото! И он был маленьким, не выше Бориски. Любочке только теперь припомнилось всё это.
Девочке стало страшно и неуютно, как при первой встрече с мужчиной.
Она поискала глазами Бориску.
Мальчик был рядом, но отстал, потому что Любочке пришло время сворачивать вправо и входить в кукурузу, чтобы добраться до шалаша.
Бориска махнул рукой, иди, мол. И Любочка исчезла в высоких сочных зарослях необъятного кукурузного поля. Она крепко сжимала в руках литровую стеклянную банку с колодезной водой.
– Вот спасибочки тебе, деточка, выручила, – прохрипел дядя.
Он лежал в шалаше, головой ко входу. Шалаш был построен детьми, и потому был маленький. Дядя тоже был не велик ростом, но всё же помещался в нём с трудом.
Взяв из рук девочки банку с водой, он стал жадно пить, громко глотая, от чего Любочке сделалось