знаю. Каждый раз, когда я поднимаю тему художественного руководства в каком-либо из его проектов, он отмалчивается и не дает мне высказаться. Я сейчас нахожусь на том этапе карьеры, Миа, когда надо либо расти в должности, либо менять место работы.
Я кивнула.
– Так что же ты собираешься делать?
– Ну, между нами… – она оглядела коридор, проверяя, нет ли непрошеных слушателей, – со мной связался агент другой музыкальной группы. Тот, кто согласен взять меня на роль художественного руководителя, подчиняющегося непосредственно ему. Это хип-хоп-группа из Нью-Джерси. Настоящее открытие этого сезона. С теми связями, что у меня есть, и с концептами, которые я успела разработать, этот парень готов меня с руками оторвать. Готов платить почти вдвое больше, лишь бы я ушла от Антона.
Я широко распахнула глаза.
– Ого, Хизер, это просто невероятно. Чего же ты ждешь?
Она снова прикусила пухлую нижнюю губу. Взгляд хорошеньких голубых глаз метнулся в сторону, и девушка пнула ногой пол и лежащий на нем ковер.
– Ну, это сложно. Я с Антоном уже четыре года. И все вертелось вокруг него. У меня почти нет настоящей семьи. Я единственный ребенок. Родители умерли, когда я была еще очень маленькой. Меня вырастили дедушка с бабушкой, но теперь они тоже умерли.
– Ладно, но какое это имеет отношение к решению сменить место работы? Там ты получишь творческую свободу, сможешь использовать образование, ради которого столько вкалывала, и наконец-то сделать карьеру, на которую все равно уже положила жизнь.
Она запустила пальцы в свои непослушные светлые кудри.
– Миа, это так сложно. Кроме Антона, у меня нет близких людей. И даже если я не первая в его списке приоритетов, но он все равно первый в моем, – понурившись, ответила она. – Он мой лучший друг, мой единственный друг.
– Ох, милая, – я погладила ее по руке.
– Грусть-тоска, да? Я предана человеку, который меня в грош не ставит, и все равно он единственное, что у меня есть.
Взяв Хизер за плечо, я притянула ее к себе и обняла. Она крепко прижалась ко мне. Что любопытно, ее прикосновение не вызвало у меня легкой панической атаки. По щекам Хизер катились слезы, и она яростно цеплялась за меня, всхлипывая мне в шею. Я гладила ее по волосам и раз за разом повторяла, что все будет хорошо. В конце концов, всхлипы переросли в хихиканье. Отстранившись, я большими пальцами вытерла слезы с ее лица и заглянула ей в глаза.
– Ты умна, красива, и ты важней для Антона, чем тебе кажется. Просто поговори с ним.
Хизер глубоко вздохнула и коротко кивнула в ответ.
– Поговорю. Спасибо, Миа.
– Все получится, но только если ты будешь честна с собой и с Антоном. Он не может узнать, что ты чувствуешь, если ты ему об этом не скажешь. И он точно не станет ничего менять, пока не узнает о твоих запросах и о том, что у тебя появились другие возможности.
– Как думаешь, он разозлится? – спросила она, когда мы наконец-то подошли к лифту.
Я нажала на кнопку, и внизу раздался гул ожившей кабины.
– Ты знаешь его лучше, чем я. Думаю, его очень огорчит то, что ты не обратилась