и к вкусному рагу вступят в противоборство!»
Словом, Джилл Санчайз и Энтони Эстелл были дружной супружеской парой. Одно только не вязалось с этим утверждением: их отношения, которые они так и не удосужились оформить официально. Сначала Джоанне было абсолютно всё равно: подумаешь, чего стоит какой-то жалкий штамп в паспорте, если можно поставить второй такой же, но о разводе? Опыт общения с истеричной тётушкой Сэнди, которая, к счастью, не так часто приезжала в гости, научил девочку, что брак – вещь крайне хрупкая и ненадёжная. Короче говоря, Джоанна не обращала никакого внимания на законность своего рождения и любви родителей. Она была привязана к ним, они носили её на руках, холили и лелеяли… чего ещё ей было желать? К тому же, она была слишком маленькой, чтобы думать о подобных скучных вещах.
Но, когда она пошла в школу, всё изменилось. Волна негатива встретила её в открытом мире. Никто из детей не желал с нею общаться, её обзывали, тыкали в неё пальцами и дразнили. А всё из-за того, что её родители не хотели пожениться! Ну какое, интересно, было дело этим людям до жизни, которую вели Энтони и Джилл? Разве мало было в Литтл-Мэе семей, называвшихся так лишь по собственному желанию? Нет, почему-то из всего этого огромного скопища молва выбрала именно их. Джоанна возненавидела своё окружение. Она терпеть не могла одноклассников, школу, учителей… Все они смотрели на неё свысока, словно подтверждая этим мысли, роившиеся в их мозгах: «Вот мы рождены в законном браке, на наших родителей никогда не падало обвинение, которое мы предъявляем твоей семье… А ты – жалкая незаконная дочь, да что ты стоишь в сравнении с нами?!» Джоанну изводили так, что она часами не могла успокоиться, рыдая в женском туалете. Она до сих пор помнила одну очень жестокую шутку своего одноклассника – кажется, его звали Барб Вуйч, – который притворился её настоящим другом, а потом жестоко предал. Он заставил её посещать занятия гимнастического кружка (конечно, девочки были с Барбом в сговоре), благодаря ему она поверила в свои силы… Однажды – в день, когда она навсегда разочаровалась в Литтл-Мэе и в его жителях, – девочки принялись строить пирамиду: три гимнастки, как основание, держали на своих плечах двух следующих, а последняя, шестая, прыгала с вершины на руки товарища. Этим товарищем был Барб… Он стоял тогда, в полутени гигантского спортивного зала, и весело ей улыбался. Тогда-то она не знала, что это за гадостная улыбка! Она думала, всё наконец-то осталось позади; что она влилась в число своих и стала такой навсегда! Крепко зажмурившись, Джоанна помахала руками, как крыльями, и радостно сиганула вниз, уверенная, что Барб успеет её поймать.
Но боль от того удара всё изменила. Лёжа на полу, она изумлённо таращилась на своего якобы «друга». Он даже не попытался её подхватить. Потрясённая Джоанна даже не знала, что сказать. От удара болело всё тело. А Барб стоял над ней, как торжествующий победитель – над побеждённым, и заливисто смеялся. Девочки-гимнастки,