«проклятых» поэтов – публикация, невозможная в то время в России. Как когда-то Пастернака, его поразила «умственная жизнь, в те годы в такой степени уже редкая».
Чтобы порадовать АК, Вадим, который переписывался с дочерью Поля Валери Агатой, попросил ее прислать для «грузинского почитателя ее великого отца» надписанные ею книги. Книги дошли. АК, который очень любил посылать длинные телеграммы (в этом тоже была какая-то обаятельная щедрость!), тотчас откликнулся. Вот текст этой телеграммы: «Дорогой милый Вадим поздравляю с новым годом целую тебя детей руки твоей супруги получил твою телеграмму и телеграмму дочери Валерия (!) пишу письмо ей благодаря тебе моя библиотека обогатилась бесценными книгами все время вспоминаем тебя крепкого здоровья и больше ничего не требуй у природы ты слишком богат умственно и духовно до скорейшей встречи с глубоким уважением и любовью всегда ваш – Акакий Гацерелиа». Ламара Владимировна, вдова АК, весной 2002 года рассказала мне, что фотография Вадима стояла на ночном столике ее мужа до самой его кончины.
Один раз АК приезжал в Москву и гостил у нас в Потаповском. Он привез свои рассказы, и я была поражена его талантом прозаика, скупым современным языком подлинного мастера. Мы подолгу разговаривали с ним в нашей маленькой кухне, он повел моего сынишку в «Детский мир» и буквально засыпал его игрушками. Устроили и встречу с мамой, АК вспоминал свое знакомство с Пастернаком в 30-е годы, особенно запомнился один его рассказ, наверное, известный многим, – о посещении Пастернаком металлургического комбината, кажется, в Зестафони. Вместо приветственного слова металлургам Пастернак, потрясенный условиями каторжной работы на этом комбинате, воскликнул: «Бедные мои, бедные! Это же ад, настоящий ад!»
Это был замечательный вечер.
Но… «поднялся ветер. Жизнь зовет решиться», – как сказал Поль Валери, и в 1981 году Вадим решился (ему разрешили – после десятилетнего битья головой о стену) поехать во Францию с нашим старшим сыном. Он написал в Грузию письмо перед отъездом: «…случаются, видимо, на свете чудеса. Когда это произойдет, сказать невозможно. Я ничего не забываю: ни Вашу прозу, ни заказы на книги… построена ли уже квартира для Дуды и ее семьи? Как вы все намерены разместиться? как теперь обстоит дело с вашей работой? Хотел бы все знать. Касательно некоторых обстоятельств, приведу слова моего друга, одного из самых чистокровных поэтов нашего времени Рене Шара: «Мы сильны. Пусть все силы объединились против нас. Мы уязвимы, но гораздо меньше, чем нападающие на нас, те, у которых нет ВТОРОГО дыхания».
Пришло ли к Вадиму во Франции это второе дыхание? Он много работал, много писал, но состояние того отдыха души, которое он испытал в Грузии, больше не посещало его. Связь с грузинскими друзьями он поддерживал до самой смерти. От АК приходили письма: «Обнимаю и целую Вас как моего сына! Я и все грузинские друзья скучаем по вас. Скажу больше – Ваше отсутствие порождает ощущение какой-то пустоты». Вадим писал в ответ: «Дорогой