Великий Эжен Дюпре. Сборник рассказов. Евгений Климкин

прекрасную, чудесную жизнь!». Да… Цинично, не правда ли? Губитель чужой человеческой жизни просит господа, чтобы тот помог ему окончательно избавиться от человека, которому он в ответ на добро уже и так сделал столько зла. Где же здесь справедливость, спросите вы? А ее здесь нет, да и никогда не было рядом с Эженом Дюпре, ибо он всегда был окружен неким ореолом несправедливости, которой была пронизана вся его суть, и с которой никто никогда ничего не мог поделать. Так случилось и в тот вечер. Не знаю, есть ли на свете бог, но определенно кто-то наверху услышал мольбы месье Дюпре и решил по какой-то неведомой причине помочь ему устранить одну-единственную проблему, которая могла нанести вред его постыдной жизни. В ту ночь звезды встали на сторону зла, и вот к чему это привело…

      Однажды вечером двери одного серого, засаленного кабачка открылись, и из них вышло такое же серое и засаленное, как этот самый кабачок, уставшее существо, лишь отдаленно напоминавшее человека. Этим жалким существом был Артур Дюран. Он выглядел так, словно не спал целую неделю. Под глазами у него были страшные мешки, волосы были грязными, а тело качалось из стороны в сторону так сильно, что казалось, оно вот-вот сейчас рухнет, чтобы никогда уже не подняться вновь. Месье Дюран тяжело дышал. Тяжела была и его поступь. Он был вдрызг пьян, ничего не соображал, не понимал толком ни где находится, ни что происходит вокруг. У него был настолько замученный, уставший и жалкий вид, что на него было тяжело смотреть. В тот одинокий холодный вечер он являл собой самого несчастного, угрюмого и мрачного человека, которого только можно было представить. В голове у него крутился один вопрос: кто был повинен в его погибели – Эжен Дюпре или он сам? Кто сломал его писательскую карьеру, прекрасную жизнь, светлые надежды на великое будущее? Он спрашивал себя вновь и вновь: «Кто? Как? Почему? Как же так все произошло? Как же так все обернулось?». Он смотрел на себя как на социально умершего человека, которому особо ценного уже и терять было нечего. Ему уже было на все наплевать, и где-то в глубине души он желал себе, что ни на есть самой настоящей физической смерти. Он стоял на улице как истукан, медленно качаясь из стороны в сторону, не зная, куда идти и что делать дальше со своей загубленной жизнью.