Царевна с Петроградской. Жан Гросс-Толстиков

заплела, но чтобы вот так… как ты… ловко да красиво – никогда не получалось.

      – Я же парикмахер по профессии, – призналась Антонина, чем вызвала бурю эмоций.

      – Что ж ты молчала-то раньше?! – воскликнула Настасья Олеговна и тутже огласила новость на весь банный зал. – Бабы! Счастье-то какое в наши края занесло.

      Проходящая мимо Серафима Аркадьевна вздрогнула от неожиданности. Она покрутила пальцем у виска и вопросительно уставилась на голую, горланящую женщину.

      – Олеговна, ты случаем не перегрелась в парилке-то? – нахмурилась главврач.

      – Ты ж послушай, что узналось, – Настасья Олеговна всплеснула руками и звонко прихлопнула себя по бедрам. – Антонина наша Николаевна оказывается парикмахер высшего класса!

      – Не то чтобы высшего, – скромно пробормотала виновница шумихи.

      – Самого высшего! – восторженно уточнила женщина.

      К скамье вокруг Антонины торопливо начали собираться заинтересованные женщины. Настасья Олеговна указывала на роскошную косу, но строго следя и отгоняя желающих ее потрогать, будто это был выставочный экспонат.

      – А меня заплетешь? – послышались естественные вопросы. – И меня потом…

      – А постричь можешь?

      – У меня журнал моды есть!.. Я покажу. Сможешь сделать, как там?

      – А я хочу, как у Орловой. Знаешь? Сможешь?

      – Конечно, – кивая налево и направо, улыбалась Антонина, почувствовав себя вновь востребованной.

      – Так, стоп! – громко крикнула Настасья Олеговна. – В парикмахерскую по записи. Я лично прослежу… А то я вас знаю, налетите всем кагалом. Человека житья и покоя лишите!

      – Правда, можешь? – будто не замечая строгой женщины, галдели те. – Я заплачу…