здесь и сейчас, было его осуществленным сном. И он сам этого так хотел.
Ужасные зловонные туманы все поднимались из бездонной топи его души, пока народ вокруг него стонал, изнемогая в безудержных сладострастных содроганиях. К нему бежал какой-то человек. Он вскочил с самого переднего ряда трибуны для почетных зрителей так стремительно, что его черная шляпа свалилась с головы, и в развевающемся черном сюртуке пронесся через эшафот как ворон или ангел мести. Это был Ислам Инал.
Он убьет меня, подумал Аистаил. Он – единственный, кого не ввела в заблуждение моя маска. Он не даст себя обмануть. Он должен узнать меня и убить. Он должен это сделать.
И он стоял смирно, чтобы принять в объятия низвергшегося на него ангела. Ему уже казалось, что он ощущает удар меча или кинжала, этот благостный удар в грудь, чувствует, как лезвие рассекает все ароматические кольчуги и зловонные туманности и проникает в середину его холодного сердца – наконец, наконец в его сердце нечто, нечто иное, чем он сам. Он почти уже почувствовал избавление…
И что же? Ислам Инал лежал у него на груди, не ангел возмездия, но потрясенный, жалобно всхлипывающий Ислам Инал, и обнимал его руками, прямо-таки цеплялся за него, словно не нашел иного пристанища в море благорастворения. Никакого освобождающего удара меча, никакого укола в сердце, даже никакого проклятия или хотя бы крика ненависти. Вместо этого мокрая от слез щека Ислама Инала прилипла к его мордочке, а дрожащие губы тянулись к нему с визгом: «Прости меня, мой, мой дорогой, прости меня!»
И тут все побелело у него в глазах, а внешний мир стал чернее черного. Не нашедшие выхода туманы слились в бурлящую жидкость, как поднимающееся из-под пены кипящее молоко. Они захлестнули его, с невыносимой силой надавили на внутреннюю оболочку его тела, но им некуда было просочиться. Ему хотелось бежать, бежать, но куда… Ему хотелось лопнуть, взорваться, чтобы не захлебнуться самим собой. Наконец он повалился наземь и потерял сознание.
V. Пленник ДАИШа
1
Жаудат Жамал сорвал с головы шапку, побежал, прыгнул на стремя, и его резвый конь помчался. Ветер пустыни разносил во все стороны песок и могучий воин еле держался на коне. Ему не очень-то хотелось идти против верта. Но цель, увиденная хозяином в далеке, манила Жаудата Жамала словно песня Сирены заплутавшего моряка и это не давало скакуну ни единого шанса не то, что бы переждать с ним песчанную бурю, но и секунду потерпеть.
«Как он не боится?» – мелькнуло в голове у бедной лошади.
Жаудат Жамал, сунувшийся в песчанную бурю, действительно рисковал жизнью, однако лицо его оставалось спокойно. «Он прекрасен!» – бормотал он. Должно быть он знал.
Вот он подскочил к своей находке и обнажил притороченную к седлу длинную кривую саблю.
– Не бойся, – сказал он Аистаилу. – Теперь ты спасен.
А сам он получил доказательство того, что