к нему в объятья.
«Я так ждал тебя, Амадей, стал уже беспокоиться, что ты уехал, не повидавшись».
Так и поднимались, обнявшись, по лестнице, заботливо украшенной вазами с цветами, как в те славные дни, когда всюду слышен был смех, голос Моцарта, и казалось, так будет всегда.
«Сразу, чтобы не забыть ни о чём, передаю сердечный привет от пани Жозефины. Она просит не гневаться, что не написала письмо. Надеется на меня, полагает, что я обо всём расскажу очень подробно. Хитрит, наверное. Хочет память мою проверить, так ли хороша, как об этом говорят».
Сидели в салоне за милым столом, где два года назад, счастливые и весёлые, собирались в ожидании премьеры «Дон Жуана». Прежде, чем начать рассказ о поездке, Моцарт поднял бокал:
«Давай выпьем за здоровье пани Жозефины. Она пела как соловей. Околдовала весь Лейпциг. Vivat Жозефина!»
Глаза Душка осветила радость, звякнули бокалы, оба с аппетитом выпили.
«Похвала эта и к тебе относится, милый мой Франтишек, и о тебе там много говорили, мой дорогой. Да-да, что глаза твои так удивлённо округлились, точно не веришь? Кто учил Жозефину пению?», – Моцарт многозначительно помолчал и снова поднял чашу с вином, – «Vivat Франтишек Душек, учитель чешской Габриэлли. Ну же, Душек, долго мне ждать? Так и рука отсохнет, прежде чем ты чокнешься со мной своим бокалом!»
Душек смутился, заволновался, даже немного забрызгал вином рукав рубашки.
Моцарт начал рассказ, говорил торопливо, шутил, чем вернул растроганного друга в его обычное, спокойно-достойное состояние. Душек внимательно слушал доклад о концертной поездке.
«Ехали мы замечательно, погода стояла отличная. В Драждьяны приехали в воскресенье вечером. Остановились в отеле, в каких могут себе позволить жить только князья. Ну, ещё и мы, их скромные учителя музыки, кто учит их не только играть, но и слушать голос своего сердца», —
Моцарт, разогретый вином, весело посмотрел на Душка, настроенного вполне серьёзно. – «Я болтун, Франтишек, но это всё от радости, что снова вижу тебя. Помнишь, как я пытался подшутить над тобой у Шёнборна?»
Душек смотрит удивлённо.
«Забыл, как тебя вызвали из-за стола, дескать, с вами желает поговорить некий господин, не называли моего имени?»
«Ну да, знаю, а почему ты об этом вспомнил?»
«Сейчас объясню. Я думал о тебе в тот момент, и мне пришло в голову так же пошутить с пани Жозефиной, но вышло всё наоборот».
Душек – весь внимание, почти перестал дышать.
«Я пошёл к Неуманновым, что не так просто. Живут они на третьем этаже, да ещё идти надо через большой балкон. Не успел я прикоснуться к молоточку, как двери распахнулись, и очень важный господин строго так спрашивает: « С кем имею честь…?» Я, не называя своего имени, прошу его пригласить пани Душкову.
Господин кивает, а из-за его спины появляется твоя жена и произносит: «Это пришёл некто, очень похожий на Моцарта». Вот так меня красиво встретили. Оказывается, пани Жозефина видела меня, пока