внутри страны, сам воздух Нормандии, с его ароматами сыра, яблок и молока, казалось, дрожал в предчувствии приближающейся войны. К набережным Руана причаливали драккары норманнов с Гароны. Они, как ромеи, были задрапированы в складчатые шелковые плащи самых ярких расцветок и сочетаний, носили шелковые башмаки и завивали колечками коротко обрезанные волосы. Пришельцев с Севера в них можно было узнать только по высокому росту и огромным секирам, которые они ловко сжимали руками в шелковых перчатках. Эмма едва понимала их аквитанский быстрый говор и предпочитала общаться с ними на скандинавском.
Внешне все выглядело как обычно – гости, а с ними пиры, увеселения, смех. Эмма как рачительная хозяйка следила, чтобы гостям были оказаны почести, чтобы им было удобно и они не испытывали ни в чем нужды. За хлопотами у нее совсем не оставалось времени подумать о том, что все эти торжества лишь ширма, а на деле викинги с юга и ее Ролло договариваются о войне – войне с ее соотечественниками и единоверцами. Порой Эмма ловила себя на мысли, что сама не хочет думать об этом. Разве могла она что-то изменить? Хотела ли?
Франкон понимал ее состояние. Старался внушить ей, что она берет грех на душу, потворствуя своему мужу-язычнику.
Эмма слушала своего духовника, была то молчалива, то раздражалась.
– Что я могу? Или вы считаете, что Ролло спрашивал меня о чем-либо, когда заключал союз с аквитанцами? Или спросит, когда прибудут викинги с Луары?
Франкон держался невозмутимо.
– А разве ты, дитя мое, пыталась вмешиваться? По-моему, тебя только веселят гости, они для тебя – лишний повод покрасоваться.
За его спокойной речью чувствовалось раздражение. Эмма насмешливо вскидывала соболиные брови.
– Да, покрасоваться, Франкон. И получить почести, ибо все эти северяне почитают меня как госпожу. И никто из них, заметь, не зовет меня нормандской шлюхой, как мои соотечественники-франки.
Епископ устало вздыхал. Отводил глаза.
– Скоро твой срок, Эмма. И если дитя будет окрещено… Что ж, тогда и Каролинг, и Робертин вынуждены будут признать ваш с Ролло союз и не посмеют говорить о тебе дурно. А крещеный наследник… или наследница не только обратят к тебе родню. Крещеное дитя может и расстроить союз Ролло с собратьями-язычниками. Этот ребенок принесет мир франкам.
Епископу самому очень хотелось верить в это. И он старался убедить в том и Эмму.
Приближалось время ее разрешения от бремени. Ролло теперь относился к жене с особым вниманием. К ней был приставлен целый штат повитух, в покоях появилась детская люлька с резьбой, инкрустированная перламутром, с позолоченными полозьями. Ролло подолгу задумчиво смотрел на нее. Эмма подходила к нему, и он вдруг сильно притягивал ее к себе.
– О великие боги! Только бы с тобой ничего не случилось! Только бы ты и младенец прошли это испытание. Иначе… Нет, я не хочу даже думать об этом.
Эмма почти материнским жестом взлохмачивала ему волосы. «Как я смогу обмануть