в лучшем случае – снова период адаптации, смена коллектива и тд. А вот и день закончился, можно покинуть это гиблое место. До завтра. За ночь отвращение поутихнет, вернётся разве что к обеду, а там и до вечера недалеко. И снова по кругу. Да и какое, собственно, отвращение? Так, лёгкая усталость от рутины. Слова одни нехорошие лезут… не рутина, а стабильность ведь! Стабильность это хорошо, я люблю стабильность».
За такими размышлениями Эвальд меньше обращал внимания на сильный колючий ветер и плотную стену снегопада. Даже фары встречных машин не так слепят, и воздух вроде как чище стал. Очертания прохожих и небоскрёбов смазываются, а зажигающиеся огни непонятно почему всегда греют душу.
А вот и знакомая неоновая вывеска над павильоном. Волна горячего воздуха приятно ударила в лицо, а букет ароматов пряностей, овощей и кондитерских изделий заставил невольно повести носом. Парень подобрался и наморщил лоб. До нужного прилавка всего пара шагов осталась, надо соображать быстрее. Приподняв одну бровь, окинул мясную выкладку и непринуждённо заявил:
– Мне, будьте добры, литр крови девственницы и половинку сердца. И посвежей.
Мужчина в белом фартуке за прилавком радостно гыкнул и пригрозил пальцем. Эвальд не был уверен, что его вечерний работодатель смеётся искренне. Нет, Араик половину своей жизни провёл в столице, язык прекрасно знает, и акцент не такой уж страшный. Но при общении с ним не покидало чувство, что понимает он в лучшем случае на две трети. Дурацкое чувство, иррациональное, никак от него не избавиться. И во время разговора взгляд постоянно прикован к лицу собеседника – понял ли? Может, повторить, аль говорить помедленней? И тут же вспомнился первый день в столице. Эвальд всю дорогу не мог отделаться от странной мысли: а вдруг ТАМ разговаривают иначе? На каком-то другом русском, и его, провинциала, будут понимать с трудом.
Парень зашёл в техническое помещение, пахнущее свежей кровью, переоделся, достал из шкафчика личный инструмент и вернулся к прилавку. Хозяин похлопал работника по спине и ушёл к себе, к просмотру ящика. Эвальду это нравилось. Собственно, один из величайших плюсов вечерней подработки – начальник не стоит над душой, не смотрит в камеру. Ещё несколько плюсов: свежее мясо по себестоимости, а так же небольшой, но всё же приработок. Араик был из тех людей, кто, может, и накручивал слегка цену на продукцию, но не давал никаким паразитам из спецкомиссий повода придраться. Мясо возил из дальних областей, от проверенных хозяйственников, холодильники регулярно чистил. Поэтому и несвежего ничего не валялось – всё влёт уходило в руки постоянных и случайных покупателей. Это дело намного честней, чем работа в банке – тоже плюс. А ещё хозяин прилавка смеётся над шутками.
Подошёл первый покупатель.
– Мне два ребра, пожалуйста. Вот эти. На три части распилите.
Мясник вытянул на доску четвертинку, в которую мужчина ткнул пальцем, вставил лезвие меж позвонков и слегка надавил. Легкими движениями провёл идеальный разрез, оставляя равное количество мяса на разделённых костях.
– Вам