и решил стрелять из положения лежа. Все равно промахнулся, чуть задел ему левое плечо.
– А потом?
– А потом бросил винтовку, как последний трус, и убежал. Оттого и ранение ноги сзади. Потом услышал еще выстрел, но это не в меня стреляли. Это Никанор уложил этого нехорошего человека.
– А когда же ты из винтовки стрелял и попал ему в глаз?
– Это когда уже он был мертв. Никанор Иванович позвал, даже приказал подойти, взять винтовку и стрелять ему в лоб. Я боялся к нему подойти, думал, он опять в меня выстрелит. А Никанор Иванович говорит: «Не бойся, он уже мертв!» Все же у меня руки задрожали, в лоб не попал, а попал в глаз.
– Ну и дела! – Елисеев встал и пошел к выходу, открыл входную дверь и пригласил двоих, ждавших его на лестничной клетке, людей.
– Ну, липовый герой, тебе одеваться нечего, ты даже обутый уже, сейчас пойдешь с нами и расскажешь все это поподробнее. – Затем Елисеев обращается к Павлу. – Квартиру опечатать надо? Ведь он не скоро вернется сюда.
– Не стоит. В этой квартире прописана еще его жена. Она ушла от него, живет сейчас у родителей. Юридически теперь она хозяйка этой квартиры.
По улице идут Павел Антонов и Лариса. У обоих грустные лица.
– Ты говоришь, лет пять не заходила к нему домой? – спрашивает Павел у Ларисы.
– Да, как он отобрал у меня ключи, я к нему больше не ходила. За ним я следила постоянно, но издали, чтобы он не увидел меня. Все ждала, что он опомнится, ему надоест эта холостяцкая жизнь, и сам подойдет ко мне с извинениями. Ведь я его, паразита, до сих пор люблю. Он был моей первой любовью и, наверное, последней. Я теперь почти старуха, и еще буду ждать, пока он срок отбудет. А большой дадут ему срок?
– Убийство человека по предварительному сговору, нарушение уставных обязанностей, кто его знает, что еще припаяют. Я-то не юрист, не знаю. Видимо, большой.
– А ключи от квартиры ты у него не отобрал?
– Его квартира, видимо, давно не запиралась. Ни замков, ни ключей и ничего, что было при матери, не осталось. Ты купи замок, найми мастеров, пусть отремонтируют дверь. Когда в первый раз туда пойдешь, возьми кого-нибудь с собой, я боюсь, ты там в обморок упадешь. Можешь туда переехать жить, можешь в наем отдать. Квартира теперь твоя. Я тороплюсь вернуться в Москву, найти хороших юристов, проконсультироваться. Если нужно, хороших адвокатов нанять. Я даже не знаю, с какого времени нанимают адвокатов: когда идет следствие или когда дело передадут в суд.
Лариса вдруг заплакала.
Павел стал успокаивать ее.
Прошло еще пять лет…
В углу небольшой комнаты в доме Павла Антонова за письменным столом сидит дочь Антонова Маша и делает уроки. Мать стоит над изголовьем дочери и наблюдает. Дочь решает вслух:
– Два плюс пять плюс семь будет четырнадцать и два в уме, будет шестнадцать. Тысяча шестьсот тридцать четыре, правильно?
– Молодец, дочка, правильно. Теперь собери все в портфель, пойдем папу встречать.
– Куда? На вокзал?
– Нет, доченька, на вокзал не успеем. Возле