сказал Халиль, поглаживая ступню. – Шёль, шёль – былё хорошо, потом сталё не очень хорошо и совсем плёхо.
– Извините, но вы же не малый ребенок! Вы взрослый человек! – Я не сдержался, повысил голос. – Разве можно так в лес собираться? Почему не надели простые носки? Было бы мало, пожалуйста, берите еще портянки!
– Забыль надеть! А когда вспомниль, побоялься сказать! Думаль, рассердитесь и в лес не возьмете!
– Что вот теперь делать? – сказал я. – Что вот теперь?.. Снимайте и носок быстрее!
Араб послушно снял носок. На пятке он успел натереть кровавую мозоль, набрякшую и готовую лопнуть, как опившийся крови лесной клещ.
Я хотел позвать жену на помощь, но передумал: Халиль, наверно, застеснялся бы женщины. В лесных походах у меня всегда была с собой чистая тряпица – на случай, если придется вытереть руки или потное лицо, – я вынул тряпицу из кармана, разорвал и одной половиной обернул намозоленную пятку араба. Потом я нащипал мягкой травы и приложил ее Халилю к перевязанной пятке прежде чем он натянул носок, а за ним сапог. Он встал, притопнул стертой ногой и засмеялся.
– Хорошо! Спасибо!
Я велел ему перевязать, утеснить и вторую ногу. Халиль сделал это, и мы продолжили путь. Он было опять рванулся вперед, но скоро остыл, образумился, поостерегся. Небо, слава Богу, оставалось чистым. Солнце все время светило нам, как проблесковый маяк, мелькая между деревьев. Постепенно мы собирались вместе. Лес становился мельче, гуще, глуше. Я не шутил, когда предупреждал Халиля, что на Владимирщине есть дикие заросли, тут я был вполне откровенен. Такие заросли на беду встретились нам. Мы попытались сквозь них пробиться, отворачиваясь от ветвей, чтобы защитить глаза, и напирая на сучья где плечом, где спиной, однако за час ушли недалеко. Тут еще было полно травянистых кочек, сразу и не поймешь, что это кочка, думаешь, просто растет трава, но с разгону споткнешься о «траву» и, роняя корзину с грибами, летишь головой вперед, повисаешь всем телом на упругих ветках и запутываешься в их сплетении, как в сетях.
Мы обливались потом, тяжело дышали, ведь ко всему стояла летняя жара. Я подбодрил Халиля, жену и сына:
– Ничего. Скоро выйдем в хороший лес, а там и до шоссе недалеко. Давайте-ка передохнем и попробуем обойти мелколесье стороной.
«Знать бы, в какую сторону идти, – подумал я. – Мелколесье, может быть, тянется на несколько километров. Можно проплутать в нем до темени. Вот так сводили иностранца по грибы! Вот так прогулялись по лесу! Что Халиль подумает о нас? Какая у него останется память об этой прогулке?»
Сели кто на кочку, кто прямо на землю. Я даже полуприлег, и по натруженным моим ногам пошла разливаться истома. У нас оставалось немало еды. Вера вынула из сумки по огурцу, яичку и куску хлеба, соль в спичечном коробке, воду в пластиковой фляжке, и мы стали перекусывать. Странным, я думаю, показалось бы случайному человеку это перекусывание в густых зарослях, где едоки были отделены друг от друга ветками, как прутьями решетки.
Похрустывая