средствам лакомства. Затем Кира, отчаянная в такого рода предприятиях, сунула записку в карман и, взяв маленькую белую кружку, особенно развязно подошла к кафедре и сказала сидевшему на ней Пугачу: «J’ai soif (я хочу пить)».
Далекая от всякого подозрения, Арно кивком головы отпустила лукавую девочку. Лишь только Кира выскользнула из класса, она бегом пустилась по коридору, спустилась по лестнице и заглянула в швейцарскую. Там, кроме швейцара Петра и его помощника Сидора, сидел маленький, сморщенный, но бодрый и подвижный младший сторож, старик Гаврилыч.
Юркими маленькими глазками следил он за каждым движением своего начальства, очевидно, заметя приход Киры, и лишь только Петр вышел зачем-то из швейцарской, Гаврилыч опрометью бросился к девочке.
– Гаврилыч, миленький, сбегай в лавочку; вот тебе записка, там уже все написано, что надо, а вот и деньги. Пятачок себе за труды возьми – только скорее, а как принесешь, за дверь положи, в темном углу, – просила, торопясь и поминутно оглядываясь, Кира.
– Слушаю-с, барышня, голубушка, только не попадитесь классным дамам, упаси Боже! – опасливо зашептал Гаврилыч и, взяв записку от Киры, побежал через девичью задним ходом в лавку.
Кира вернулась в класс, стараясь незаметно проскользнуть мимо Пугача, что ей удалось самым блестящим образом.
– Все сделано, – торжественно заявила она Краснушке.
– А кто же пойдет за покупкой, когда Гаврилыч ее принесет? – спросила я.
– Mesdam’очки, дайте я схожу за кусок пеклеванного и два леденца, – вызвалась Бельская.
– Идет, – согласились Кира и Краснушка в один голос.
– Ну, ступай же! – шепотом произнесла Кира, когда ей показалось, что прошло достаточно времени и Гаврилыч успел вернуться из лавки. Бельская молча кивнула головой и, взяв злосчастную кружку, подошла просить Пугача пойти напиться.
Вероятно, частая необычайная жажда двух самых отъявленных шалуний навела на некоторое подозрение Пугача. М-lle Арно, однако же, отпустила Бельскую, но, дав ей выйти из класса, неожиданно встала и пошла по ее следам. Весь класс замер от страха.
– Что-то будет? Что-то будет? – в ужасе тоскливо повторяли девочки.
А было вот что. Ничего не подозревавшая Бельская стрелою неслась по коридору и, спустившись по лестнице, побежала к стеклянной двери, за которою, по ее расчету, должны были находиться лакомства, уже принесенные Гаврилычем.
Она не ошиблась: в темном углу за дверью лежал небольшой тюричек с толокном, леденцами и завернутый в мягкую обертку горячий, свежеиспеченный пеклеванный хлебец. Бельская сложила все это в карман, едва вместивший сокровища, и уже готовилась покинуть угол, как вдруг неприятный, резкий голос заставил ее вскрикнуть от испуга.
Перед нею, разгневанная до последней степени, стояла Арно.
– C’est ainsi, que vous avez soif (это также потому, что вы хотите пить)? – бешено крикнула она Бельской и прибавила еще строже: – Debarassez votre poche de tous les salites (достаньте из кармана все эти гадости).
«Если б она знала, какие здесь вкусные вещи: горячий