он. – Сейчас побегу к папе, упаду и буду дрыгать ногами, умоляя его отправить вас топить котёл в прачечной где-нибудь. Там, где вы никому не сможете сказать вот это вот по поводу долга и где вы будете стирать то, что запачкали.
Робот не сдавался:
– Офицера нашей организации обидеть может каждый…
Билл отвернулся и вышел, Ас за ним.
Пока они добирались из предместья в столицу, их сопровождал дождь, крупный и очень тёплый. На остановке в жгучем и волнующем круге фонаря забрались в автобус.
Управляла большая и тучная нибирийка. Вела она так спокойно и быстро, что Ас сладко заметил, хватаясь за петлю:
– Вам бы в армии водить.
Она кивнула тремя подбородками:
– Так все говорят.
Лиловое небо Родины посветлело к ночи, обретая здоровую синеву. Билл никогда не мог запомнить остановок. Вернее, он помнил их почему-то в обратном порядке и теперь то и дело изводил Аса, наклоняясь к нему и испуганно шепча:
– Ну, чё? На следующей?
Пока кто-то не сказал:
– Ребята, вы бы сели… вот свободные места.
Билл упал возле окна. Ас остался при своей петле.
Сначала юркнул в тень переулок с убежавшим котом, потом открылась старая широкая трасса, на которую некогда садились боевые звездолёты времён подавления Северной Нибирии. Фонари со знанием дела, выбирая то выразительную ветвь крестом, то серебряную полоску далёкого тумана над каким-нибудь озером, освещали тёмные холмы и вдоль дороги кладку стен, похожую на спрессованные яйца древних чудовищ.
Билл загляделся в окно. На лужайке в темноте показался кто-то рогатый. Тень перекрыла бледную полосу дороги. Это паслись козы. С ними бродила страшная с виду собака, косо поглядевшая на них и угодившая взглядом на лету автобуса прямо в глаза Биллу.
– Смотрите, собачка. – Сказал подсевший к Биллу седой плотный господин в синей майке и красных шортиках. – У меня такой был пёс. Девочка. Волкодав. Красавица. Клыки вот.
Билл уклонился, чтобы соседу было удобнее.
И господин быстро и толково рассказал Биллу про свою собачку. Та была, по словам рассказчика, ласкова. Когда господин отмывал её шерсть шампунем, она каталась и целовала его руку, по его собственному выражению. Но, стоило ему взять собаку за холку, у неё наливались кровью глаза, и она показывала господину зубы. Тут же она принималась извиняться и снова целовать и миловать своего дорогого друга.
Билл слушал с интересом, так как рассказчик был по-особому умён и выбирал главное.
– Вот – порода такая. За шею брать нельзя. Это тебе не мы, нибирийцы. Ей – так прописано. Полная свобода.
Билл сказал:
– Это мне нравится.
Сосед мельком глянул.
Он рассказал – опять же быстро – как вылечил свою собаку от чумки. Он уж простился с нею, думая уехать и загулять с горя на неделю. Но на удачу позвонил знаменитому ветеринару, служившему ещё при абсолютной монархии. Тот