Из леса никак было не увидеть светлые, выпачканные волосы, измазанную грязью куртку. Она уткнула лицо в сгиб локтя, неслышно дыша. София ловила звуки леса, запахи, доносящиеся в укрытие:
– Зверь выходил на поляну, но исчез, – устало подумала девочка, – люди здесь не появятся. То есть пока не появятся… – ей захотелось завыть. Она не помнила, как оказалась рядом с ручейком:
– Остальное я хорошо помню, то есть теперь вспомнила, – теплые слезы покатились по лицу, – мне надо прятаться до конца дней моих… – хронометр София потеряла, но девочка и так могла сказать, что утро только началось:
– Солнце еще не в зените, – она осторожно пошевелилась, – когда я сюда прибежала, еле брезжил рассвет… – в голове гремели выстрелы, она слышала злое рычание:
– Это была не собака, не волк… – сдерживая рыдания, София вцепилась зубами в рукав, – это была я. Я убила девушку, рядом с палаткой, товарища Золотарева и того офицера в лесу. Если меня найдут, меня расстреляют… – по словам близняшек, в лагерях сидели, как они выражались, малолетки:
– Но за убийство меня никто не отправит в колонию, – поняла София, – меня посадят в тюрьму, приговорят к смертной казни… – ночью она очнулась в лесу, с размаха влетев в ствол сосны. Перед глазами заплясали искры, София услышала вкрадчивый голос:
– Беги, не останавливайся. Тебе надо спрятаться, иначе тебя начнут искать и найдут… – голос и рассказал ей о том, что она сделала:
– Я была не в себе, – заплакала девочка, – виноваты таблетки. Я таких еще никогда не пила. Но товарищ Золотарев сказал, что это витамины… – голос усмехнулся:
– Суд это не примет во внимание. Не забывай, ты убила товарища Золотарева… – София смутно помнила белокурые волосы лежавшей на тропинке девушки:
– Кажется, Золотарев ее душил, она кричала. Я прыгнула ему на спину… – от голоса она узнала, что случилось дальше. Неизвестная женщина прибавила:
– Когда ты туда прибежала, ты успела прогрызть шею девушке, рядом с палаткой, напиться ее крови, обглодать лицо, как с офицером, съесть язык… – Софии стало плохо, – ты ударила Золотарева ножом в спину, запустила руки в рану, сломала его ребра. Ты хотела вырвать его сердце. Тебя расстреляют, если ты хоть шаг сделаешь к людям. Ты не человек, ты зверь. Ты будешь жить как зверь, в лесной глуши… – София рыдала:
– Я не могла такого сделать, это все таблетки… – девочка подумала, что на ней могли испытывать новые лекарства:
– Я всегда хорошо себя чувствовала, но в интернате мне тоже давали таблетки. Врач в Ивделе сказал, что я здорова… – голос отозвался:
– Какая разница? Тебя посчитают опасной убийцей, и расстреляют. Тебе не место даже в сумасшедшем доме, такие, как ты, не должны жить. Но, если ты меня послушаешься, я обо всем позабочусь… – София не знала, кто с ней разговаривает. Девочка вытерла лицо:
– Но я ей верю. Она права, мне нельзя возвращаться к людям.