с жидовством, с народом, избравшим каббалу своей религией. Все яснее сказывается ненависть к христианству союза, основанного якобы на началах христианской морали. Каждое торжество масонов-революционеров сопровождается гнусными святотатствами, избиением священников, поруганием храмов Божиих… Сатанисты уже не могут, да и не хотят скрывать, кому они служат… Чудовищные преступления совершаются то тут, то там, открыто неся печать сатанизма. Но влияние масонства, уже явно превратившегося в жидо-масонство, так велико, что ни в одном процессе не доискиваются побудительной причины.
То тут, то там совершаются таинственные убийства христианских детей и юношей, но в 1883 году в Австрии, в 1891 г. в Пруссии – масоны добиваются смещения высших судебных чинов, насилуя правительство, нуждавшееся в деньгах, и убийцы остаются безнаказанными.
«Я пережил Ксантенское дело, – писал между прочим Рудольф Гроссе, – и нашел в нем все признаки древнейших человеческих жертвоприношений, превратившихся в иудейские ритуальные убийства. Талмуд стал соединительным звеном железной цепи, сковавшей воедино масонство с еврейством, или, вернее, жидовство с тайными обществами, меняющими названия и формы (согласно нравам и понятиям различных исторических эпох), но остающихся всегда и везде орудием всемирного жидовства, добивающегося всемирного владычества не только из тщеславия, властолюбия и жадности, но главным образом для того, чтобы раздавить, унизить и уничтожить христианство и воздвигнуть на месте сверженного Креста Господня трон антихриста, капище сатаны».
Дочитав последние страницы рукописи «Истории тамплиеров», Ольга с ужасом взялась за последнюю книгу, присланную ей профессором Гроссе, как «дополнение» к своему сочинению. Это был знаменитый роман Гюисмана «Ladas», автор которого впервые серьезно и открыто заявил о существовании современного сатанизма в столице Франции – Париже… Прочтя эту небольшую книжку, написанную с редким талантом, никогда не подозревавшая ничего подобного молодая женщина всплеснула руками и поняла страшную опасность, окружающую не только ее, но всю Европу, весь христианский мир…
Как ни далеки были вопросы политики и религии от 26-летней актрисы, интересовавшейся до сих пор только драматическими поэмами, но Ольга знала достаточно для того, чтобы не скучать, читая серьезную историческую книгу. Узнав правду о масонстве, она испугалась не столько за себя, сколько за того, на кого она смотрела, как на друга, – за профессора Гроссе, пренебрегшего громадной опасностью, чтобы предупредить и охранить ее… Это не могло не тронуть благородного сердца чуткой русской женщины. Но было ли это чувство началом любви или простой признательностью, Ольга не могла решить.
Ольга задумалась над этим вопросом, уронив на колени рукопись Рудольфа Гроссе, которая медленно сползла на ковер.
Молодая женщина не заметила этого, так же как и того, что кельнер, принесший ее завтрак на большом серебряном подносе, впился пытливым