вычислять, мы не сухари… – Инге подмигнул давешнему аспиранту, грозившему Комитету в окно:
– Как видите, я стараюсь, коллега… – Надя спиной чувствовала на себе пристальный взгляд молодого человека:
– Комитетская тварь, как и товарищ Матвеев, то есть он доносчик на содержании Комитета. Он знает, кто я такая, надо вести себя осторожно… – днем юноша принес товарищу Матвееву список участников вечеринки:
– Ожидается больше народа, – извинился он, – но нас интересует только доктор Эйриксен. Я с ним работал последние две недели. Здесь информация, могущая вам понадобиться… – Надя получила целое досье на физика:
– Я знаю его размер обуви, – горько подумала девушка, – а духи у меня такие, как у его жены… – в досье упоминалось, что женщина пользуется ароматом от Guerlain:
– Доктор Эйриксен скучает по жене, – сказал Наде товарищ Матвеев, – вы должны постараться, милочка, залучить его в постель. Не думаю, что вас ждут затруднения… – он окинул Надю долгим взглядом, – вы у нас девушка видная… – для поездки в Академгородок Надю снабдили мини-юбками и короткими платьями:
– Потанцуйте с ним, – велел комитетчик, – он молодой мужчина, он не устоит перед вами… – Элвис Пресли на пленке сменился гремящим, завывающим роком. Надя услышала короткий смешок:
– Как вы относитесь к современным танцам, мадемуазель Фейгельман… – она крикнула:
– Просто Дора, доктор Эйриксен! Отлично отношусь… – он закружил ее по столовой:
– Тогда и вы меня называйте по имени, здесь не научный семинар! Меня зовут Инге…
Надя рассмеялась:
– Хорошо, мистер Инге… – доктор Эйриксен отозвался:
– Можно обойтись и без мистера, Дора… – Надя внезапно подумала:
– Если бы… если бы мы встретились в другом месте, в другое время, если бы он не был женат… – на глаза навернулись слезы:
– Все могло бы быть по-другому. Правильно пел Пресли, some things are meant to be. Но мы с ним, то есть с Инге, никогда больше не увидимся. Мне надо думать об Ане с Павлом, надо сделать то, что хочет от меня Комитет… – Наде стало жалко себя:
– Они никогда не позволят мне любить. Я ловушка для нужных людей, подстилка, на которой, как говорится, негде пробы ставить… – девушка разозлилась:
– Пошли они к черту. Над моей душой и телом они не властны. Не случится никакого ребенка, я не позволю им играть мной, словно куклой… – она откинула назад растрепавшиеся волосы. Темные глаза сверкали золотом в свете свечей. Девушка легко дышала, белые щеки немного раскраснелись:
– Оставь, прекрати, – велел себе Инге, – она на задании, ей надо залучить меня в постель. Русские собираются сделать фотографии, чтобы потом меня шантажировать. В Норвегии они поняли, что не на того напали. Сейчас я им об этом напомню… – встряхнув головой, девушка крикнула, по-английски:
– Перерыв в танцах! Я вам спою, товарищи, как положено