объявления о политинформациях, партийных и комсомольских собраниях, самодеятельных концертах. Местные ребята переводили Инге плакаты:
– На политинформации мне вряд ли кого-то подсунут, – он затянулся трубкой, – я туда не хожу. Но на концерте или вечеринке могут… – девушек среди физиков и математиков было мало. Ни одна пока подозрения не вызвала:
– Но впереди симпозиум, прием в честь Тупицы, – напомнил себе Инге, – Комитет не обойдется без медовой ловушки для меня… – Инге, разумеется, не собирался покупаться на прелести подсадной утки:
– Кроме Сабины, мне никто не нужен и никогда не будет нужен… – он вздохнул, – если бы у нас еще появился ребенок… – он замечал в темных глазах жены привычную грусть:
– Ладно, придумаем что-нибудь… – бодро сказал себе Инге, – займись, наконец, работой, хватит прохлаждаться… – он возвращался мыслями к показаниям дяди Максима о случившемся на Северном Урале:
– Тетя и дядя Степан тоже рассказывали о плато с семью скалами. На клыке, оставшемся от дяди Джона, изображено дерево с семью ветвями. Дядя Максим говорил, что в тех краях с ними случались галлюцинации, а тетя утверждала, что рядом есть мощная магнитная аномалия… – Инге напомнил себе, что, сидя в Новосибирске, он может оказаться на Северном Урале только за казенный счет, как говорили в СССР:
– Здешние коллеги о плато не упоминают, а интересоваться такими вещами опасно. Нет, тетя Марта права. И дяди Джона и тети Констанцы нет в живых, как нет в живых Маши Журавлевой… – толпа ринулась в подошедший автобус. Высокая девушка в потрепанном драповом пальто и темном платке лихо орудовала локтями:
– Молодец, – хмыкнул Инге, – нечего ждать, пока мужчины пропустят тебя вперед. Здесь проще с такими вещами, галантности в общественном транспорте взять неоткуда…
Налив себе еще кофе, он включил портативный транзистор производства «К и К». Транзистор был только транзистором. На Набережной могли поработать с конструкцией, поставив туда рацию, однако они не собирались рисковать:
– Но тебе и не нужно с нами связываться, – заметила тетя Марта, – в случае нештатной ситуации, пока к тебе прилетят даже из Москвы, пройдет много времени… – западные радиостанции в СССР глушили. Инге слушал только передачи Московского Международного Радио:
– Кантата «Огненные годы», – провозгласил диктор на английском языке – автор слов товарищ Королёв, композитор… – Инге выключил приемник:
– Под такое не сосредоточиться. Ладно, я сам себе радио. Сабине нравится эта песня… – насвистывая:
– When the night has come, and the way is dark… – он потянулся за блокнотами.
Покосившийся деревянный домик располагался на задах рубленного в лапу, как говорили в Сибири, старинного здания с тесовой крышей. Серая древесина поросла мхом, но бревна были еще крепкими. В крохотном сарайчике, пристроенном к стене, квохтали куры.
Октябрьская