наше время нет…»
Уже давно, со времени первого появления тургеневских повестей и романов, в нашем, читателей, сознании сложилось понятие – «тургеневская девушка». Натура цельная, пылкая, деятельная, сама себя воспитавшая – чтением, раздумьем, мечтой, – тургеневская девушка ищет приложения развившимся в ней духовным и душевным силам, условия времени предлагают ей для того един ственный выход – любовь. Любовь для нее в эту пору не часть жизни, пусть прекраснейшая, – вся жизнь. О, как дорого ей это глубокое, искреннее, целиком захватившее ее чувство, которому надо все отдать, которое всю ее потребу ет, но которое вернет ей, по слову поэта, «целый мир в свой черед». Только бы явилась такая любовь – девушка смело бросится ей навстречу, пренебрегая предрассудками воспитания и быта!..
«Но героев в наше время нет…» Нет рядом человека, готового так же решительно и полно принять это чувство и ответить на него, нет человека, у которого бы (любил говорить Тургенев) достало сил и отваги прямо смотреть в глаза чёрту, у которого – так же, как и у той, что нашла его, – голова и сердце действуют заодно. Понятие «турге невская девушка» не сделалось бы таким отчетливым, может быть, и вообще не появилось бы, если бы рядом с героиней повестей и романов не стоял, ее оттеняя, – не противостоял ей! – тот, кого она за героя приняла; назовем его «тургеневский мужчина».
«У него все перепутано: чувство врывается в процесс мысли, мысль парализует чувство. Воспитание ослабило его тело и набило мозг его идеями, которых тот не может осилить и переварить», – это Писарев о господине Н. Н., герое «Аси», – увы! – Асином герое.
«Вы очень милый человек», – говорит Гагин господину Н. Н., – но почему она вас так полюбила – этого я, признаюсь, не понимаю»: «Асе нужен герой, необыкновенный человек».
Гагин без труда понимает то, что до поры недоступно захваченной любовью Асе. «…Мы с вами, благоразумные люди, – говорит он господину Н. Н., – и представить себе не можем, как она глубоко чувствует и с какой невероятной силой высказываются в ней эти чувства».
«Мы с вами, благоразумные люди…» – Гагину понятен господин Н. Н., они одного поля ягоды: «милый человек», того больше – «честный человек», как счел нужным рекомендовать себя Н. Н. в минуту любовного свидания. Они как в зеркале отражают друг друга, Н. Н. и Гагин. Будь Ася сестрой господина Н. Н., Гагин тоже мог по ошибке оказаться предметом ее любви, ее героем. Душа «правди вая, честная, простая, но, к сожалению, немного вялая, без цепкости и внутреннего жара, – определяет, в свою очередь, Гагина господин Н. Н. – Молодость не кипела в нем ключом…» И – о любительской живописи Гагина: «В его этюдах было много жизни и правды, что-то свободное и широкое; но ни один из них не был окончен, и рисунок показался мне небрежен и неверен». Гагин отвечает совершенно в духе господина Н. Н. – тот о себе мог буквально слово в слово речь Гагина повторить, ну, не применительно к живописи (Н. Н., похоже, никаким делом и по-любительски не занят), зато применительно