и себя?
Служанку? История превращалась в кровавую резню.
– Ни о чем подобном я не слышала, – сказала Хелен, твердо отрицая оба преступления. – Кто вам это рассказал?
– Слухи ходят по всему залу, – взмахнула пухленькой ручкой леди Элизабет. – Так это неправда?
Хелен не успела откровенно солгать: девушку спас молодой капельдинер, подошедший к ее собеседнице:
– Миледи, прошу вас следовать за мной.
– Наконец-то! – прошептала та, поправляя шлейф на руке. – Вперед, в бой!
Хелен проводила взглядом леди Элизабет, которая еле поспевала за капельдинером, и ее неуклюже покачивающееся панье. Мопс – известная болтушка, но все же не сплетница. Однако она не постеснялась упомянуть про случай в таверне. Картина для Делии вырисовывалась невеселая, и выдумка про убийство служанки лучше ее не делала. Разумеется, это вполне могло оказаться правдой. Возможно, до тетушки история дошла не целиком. Хелен отыскала ее среди группы покровителей: она увлеченно беседовала с незнакомой леди. Внимание девушки привлекла стоявшая за ними темноволосая стройная дама, которая пристально наблюдала за Леонорой, сдвинув брови – признак недоверия. Брюнетка подняла глаза на Хелен, но тут же отвела взгляд.
Хелен переключилась на юных леди, которые ждали своей очереди. Следующей шла леди Элизабет. Она ковыряла винтик на веере, а двое камергеров суетились вокруг ее пышной фигурки. Младший из них снял шлейф с руки девушки, опустил на пол поток белого дамаста[18] с шелковыми розовыми бутонами и расправил. Старший следил за тем, что происходит у трона, и качал серой напудренной головой, давая понять Элизабет, что выдвигаться пока рано. Бедняжка побледнела, и ее лицо и грудь приобрели бело-розовый оттенок. «По крайней мере, он сочетается с платьем», – язвительно подумала Хелен, но ей тут же стало за это стыдно. Нельзя винить Элизабет в том, что сплетницы бурно обсуждают Делию. Заметив некий невидимый другим знак, старший камергер отступил в сторону и поклонился, открывая дорогу к трону. Мопс перевела дыхание, вытянула руку с крепко зажатой в ней карточкой, еще раз напоследок оглянулась на свой шлейф и зашагала вперед.
То же самое повторилось со всеми девушками, которые значились в списке перед Хелен. Сначала она наблюдала за каждой из них: глубокий вдох, тревожный взгляд, брошенный на шлейф; но после того, как шестая леди исчезла за полукругом, а затем вновь появилась, сияя от облегчения, Хелен потеряла к ним интерес и задумалась о себе. Как быть, если королева все же спросит ее о матери? Сердце в груди заколотилось, и каждый удар отдавался в горле. Внутренности как будто вжались в самый низ живота. Девушка сосредоточила внимание на золотых геральдических лилиях, вышитых на ковре, и медленно, глубоко вдохнула, сопротивляясь сдавившему грудь корсету. Долгий выдох помог избавиться от легкого головокружения. Она еще успела бы в последний раз повторить заготовленный для королевы ответ, но слова испарились из памяти. Хелен даже не знала, с чего начать. Перед глазами