больнице практикует. Признался по секрету, что изобрели они от холеры прививку и даже успели опробовать. Гарантирует стопроцентный результат.
Гуравицкий знать не знал, что знакомец над ним спьяну подшутил.
– Готовы спорить? – обрадовался Устинский.
– Вот моя рука.
– А вот моя.
– Надо бы разбить. Эй, как там вас? Два-с-Руляев…
– Моя фамилия Разруляев. – Сергей Осипович вскочил, разгневанный очередной выходкой литератора.
– Раз или два-с – разница невелика, – заявил Гуравицкий.
Собравшиеся дружно рассмеялись.
– Ну же, разбейте, – поторопил управляющего Гуравицкий.
– Сперва извинитесь, – потребовал Сергей Осипович.
Утром в лесу он сдерживался из-за Ксении. Теперь, когда надежд на их брачный союз больше не осталось, не было причин сносить оскорбления Гуравицкого. Тем более при помещиках, к которым вот-вот пойдет наниматься на службу.
– Вы разве дворянин, чтобы я извинялся? – уточнил Гуравицкий, стараясь не показать радости на лице. Кажется, его план сработал. Теперь Ксения согласится без всяких раздумий в присутствии двух десятков свидетелей, расположением которых дорожит ее брат. А главный соперник будет изгнан с позором.
– Дворянин.
– Но дед ваш, кажется, лакействовал. Да и вы заняты тем же самым. Ваше место на кухне. Что вы позабыли в компании приличных людей?
– Отец его, хоть и герой, место свое знал, – поддакнула Беклемешева. – Кланялся при встрече, шапку сдергивал. А этот, будто ровня, садится за стол.
– Пшел вон, – прикрикнул на управляющего литератор.
– А где Шелагуров? – тихо спросил Устинского Брыскин.
Тот пожал плечами, внимательно наблюдая за Разруляевым. Чем, интересно, ответит?
А Мэри наслаждалась. Эх, поскорее бы продать эту проклятую усадьбу и навсегда вычеркнуть из памяти всех этих Устинских, Брыскиных, Беклемешеву, а заодно и Шелагурова.
– Фимка, перчатку, – приказал Разруляев.
Лакей, не мешкая, ее сдернул.
– Стрелять-то умеете? – уточнил Гуравицкий.
– Скоро в этом убедитесь, – пообещал Сергей Осипович.
Все затаили дыхание, даже Фимка перестал сопеть. Управляющий скомкал перчатку и бросил в обидчика.
Что Разруляев преотлично стреляет, Гуравицкий знал, спасибо Мэри. И что фехтовать не умеет, тоже.
– Поверю на слово. Вызов сделали вы, – заявил литератор, поймав на лету перчатку и отбросив ее лакею, – следовательно, оружие выбираю я. А я завсегда предпочитаю шпагу.
Сергей Осипович побледнел. В руках ее не держал.
– Слава богу, – перекрестилась Беклемешева. – Пуля-то дура.
– Господа, вам придется стать нашими секундантами, – обратился к помещикам Гуравицкий.
– Извините, завтра очень занят, – пробормотал боявшийся всего на свете Брыскин.
– А кто собирается ждать до утра? Мы сразимся сейчас же. Эй, любезный, – Гуравицкий окликнул Фимку. – Принеси-ка шпаги.
Где