сахар в море.
Все удивленно повернулись к ней. Невысказанный вопрос витал в воздухе, и стиллер поспешила объяснить:
– Это такое сравнение. Как если бы вы стали сыпать сахар в море, чтобы то перестало быть соленым.
– А зачем это делать? – деловито осведомился Иль, позабыв, кажется, о своем горячем споре.
– Ну, вдруг бы вы решили, что вам хочется сделать море сладким?
– С чего бы это вдруг?
Серьезность Иля превышала все разумные пределы. Неизвестно, чем бы закончились расспросы, если бы посреди комнаты не возник Иен.
– А вот и я! Соскучились?
– Для призрака ты чересчур жизнерадостный! – притворно возмутилась Ли.
– Это потому, что я не мертвый! – парировал Иен.
Старец перебил обоих:
– Ну что, Иен, есть свободный путь?
– Есть! – беззаботно отозвался призрак, – Через Большой Испытательный Полигон.
Повисла гнетущая тишина, сквозь которую прорезался тонкий голос Амы:
– Через тот самый Большой Испытательный Полигон?
– А ты знаешь еще один, не тот самый? – в голосе Джарвина звучал сарказм, хотя на самом деле он силился скрыть испуг.
– Итак, – спокойно подытожил Иль, – Мы едем через полигон Корпорации Изобретения и Внедрения? Вы ведь о нем толкуете?
– А что, у нас есть другой выбор? – получив в ответ лишь всеобщее молчание, Ли продолжила, – Так я и думала. Тогда держите курс на БИП, а я пока отлучусь ненадолго.
Ли подмигнула Джарвину и скрылась за дверью своей комнаты. Остальные принялись изучать карты и прокладывать новый маршрут.
Глава 7. Вероника
Вероника открыла глаза в полной темноте. Невозможно! Время в обоих мирах течет одинаково, а с Изнанки она ушла утром. Значит, и на Лице должно быть утро, разве нет? Логика логикой, а факты оказались куда упрямее: в комнате – или где еще она очутилось – клубился кромешный мрак. Что теперь? Попробовать подняться? При первом же движении правая половина тела отозвалась острой болью, будто в кожу одновременно воткнули сотни длинных игл. Вероника невольно вскрикнула.
– Очнулась? Как себя чувствуешь? – вопросил из темноты довольный мужской голос и тут же угрожающе предупредил, – Зажмурься, сейчас свет пущу.
Вероника предпочла не спорить и поступила, как велено. Яркая вспышка не заставила себя ждать и расплылась красным пятном по векам. Медленно, чтобы хоть чуточку привыкнуть к свету, девушка открыла глаза и все равно болезненно зажмурилась от беспощадного утреннего солнца, лившегося сквозь открытые жалюзи. В воздухе витали пылинки и едва уловимый запах больницы. Вероника лежала на необъятной кровати, застеленной свежим бельем безликого серого цвета. Рядом стояло глубокое кресло, в котором и сидел источник довольного голоса – не менее довольный мужчина. Весь его облик лучился жизнерадостностью: от короткого ежика темных волос до кончиков носков дорогих лакированных туфлей. На загорелом лице светились ясные серо-голубые глаза, и смотрели они