Рижского кирасирского полка и отправлен в отставку.
В наследии древнегреческого драматурга и поэта Еврипида (480–406 до н.) есть такая фраза, ставшая крылатой: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты».
Пален быстро нашёл себе подобного «друга». Проявив свойственную ему изворотливость, подмазался к «брадобрею» Кутайсову и заслужил прощение императора.
Ну а потом стал с помощью лжи и коварства расчищать себе дорогу. Не останавливался ни перед чем. Дважды с помощью клеветы добился опалы Аракчеева и Ростопчина, расправился с преданными императору офицерами полковником Грековым и братьями Грузиновыми. И наконец, его люди отравили Суворова, когда тот ехал в Петербург по приглашению государя, готовившего ему торжественную встречу.
Но ничего этого сёстры Мария и Екатерина не знали. Перед ними был бравый генерал Павел Пален, который ни в какие политические интриги, как истый военный, не вмешивался. В организованную преступную группу сановных уголовников входили великосветские отбросы, «умученные» императором в столичной роскоши, а не в захолустных гарнизонах.
Посягательства графа Литта были невыносимы, и, конечно, сёстры стремились к замужеству, чтобы избавиться от них. Но Павел Пален выбрал старшую сестру, чем нанёс страшный удар младшей. Выбор Павла Палена рассорил сестёр на всю оставшуюся жизнь…
Екатерина стала проявлять знаки внимания Багратиону, её мать действовала со своей стороны при дворе, ну и дело было сделано.
Екатерина Павловна вышла замуж за Багратиона, боевого генерала, приближённого к государю и способного защитить свою супругу. К тому же это делало её княгиней, что тоже, как уже упоминалось, для неё было немаловажно. Мы увидим в дальнейшем, как Екатерина Павловна дорожила этим титулом.
Ну а Багратиону супружество не мешало добросовестно исполнять свои обязанности в Гатчине, те более, что он видел, сколько необходим он осиротевшей императорской семье.
О том, как переживала своё горе вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, рассказал в своих «Записках» Николай Александрович Саблуков, который незадолго до трагедии 11 марта был назначен в Павловск в распоряжение князя Багратиона:
«Служба моя в Павловске при ея величестве продолжалась до отъезда всего двора в Москву на коронацию императора Александра. Каждую ночь я, подобно сторожу, обходил все ближайшие к дворцу сады и цветники, среди которых разбросаны были всевозможные памятники, воздвигнутые в память различных событий супружеской жизни покойного императора. Здесь, подобно печальной тени, удрученная горем, Мария Феодоровна, одетая в глубокий траур, бродила по ночам среди мраморных памятников и плакучих ив, проливая слёзы в течение долгих, бессонных ночей. Нервы ее были до того напряжены, что малейший шум пугал её и обращал в бегство. Вот почему моя караульная служба в Павловске сделалась для меня священной обязанностью, которую я исполнял с удовольствием.
Императрица… не искала в забвении облегчения своего горя: напротив,