Крис. Ты – эгоист, каких мало. Живешь только для себя. За словами не следишь. Уверена, ты ни разу не заступился, если кого-то обижали.
– Если обижают, значит, сам виноват. Никто не мешает дать сдачи или не допустить. Почему я должен заступаться?
– Потому что есть люди сильные, а есть слабые. Есть калеки, в конце концов.
– Девочка, все – калеки по-своему. От рождения. Есть три основные движущие силы индивидуума – стремление к знаниям, к борьбе и к общности. За знаниями теперь гоняются только фанатики типа твоего Псионика. Остальным чихать. Бритвы лучше знают, когда лезвие притупилось, рубашки – когда пора в стирку, дисплеи сами просят себя протереть. С борьбой и того проще. Дети в войнушку не играют, потому что не знают, как это. А вот общность осталась. В результате имеем стадо счастливых в своей тупости и беззащитных свиней. Кого защищать? И зачем? Хорошая встряска пойдет на пользу.
– Какой же ты… – Окси не подобрала нужного эпитета и замолчала, насупившись.
Она не понимала, на кого злится больше. На Криса за цинизм или на себя за то, что не сумела возразить.
Подъем дороги кончился, строй деревьев стал реже, и на ровном горизонте показалась линия забора. Пятиметровый бетонный пояс города раз и навсегда решил проблему незаконной миграции. Столь же простой, сколь и грубый способ контроля пробудил в Окси ассоциации с господствующей системой, и аллегория Криса приобрела более четкие контуры. Купола домов, городские оковы, личностные номера-идентификаторы…
– Нельзя так, Крис. – Окси отвернулась от бокового окна, и хотя взгляд был направлен на приближающийся заслон, от нее не ускользнула мелькнувшая на лице экстрагента скептическая ухмылка. – Понимаешь, ведь когда все есть, не хочется искать приключений. Да, ты во многом прав. Но, Крис, эта революция эко-соглашения, уравниловка и прочее навязали свободу. Именно навязали. Причем так хитро, что выглядит как забота, а на деле – морфий. Опиум для народа. Принудительная инъекция. Может, мы и живем в большой психушке, но психи-то счастливы. Потому что такие как ты и я заткнули всех, кто говорил о подставе.
Впереди выросла трехметровая громада пропускного пункта. В ночной темноте ярко светились расположенные по обе стороны автоматы с водой, и в этом свете стоящие позади кабинки био-туалетов выглядели хмурыми секьюрити.
Из бетонного цилиндра два выхода – на междугородную трассу и в наручники. Порой у пропускного пункта образовывались очереди. Тогда туристы разбредались по лужайкам, строя догадки, за что задержали предшественников, и ждали мелодичных сирен пограничной службы.
Крис сбросил скорость, подъезжая к воротам.
– В конце прошлого века, – сказал он тихо, – перед эко-соглашением проводился опрос «Что нужно для счастья». И девяносто три процента ответили – возможность спокойно жить. Не условия для работы, а гарантия еды, крыши и тепла. Смекаешь?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте