своих спутниц и ласкали невольниц, не обращая внимания на соседей, которые занимались тем же. Отовсюду слышались вздохи, стоны и экстатические восклицания, иногда – шутливый протест. Отависа и егерь незаметно соскользнули с подоконника и, подобрав одежду, тихонько удалились.
– Да ну их всех! – неожиданно вскричала Мериса, вскакивая с места так резко, что Майя испуганно вздрогнула. – Я что, не женщина, что ли?!
Она стремительно распустила завязки у шеи, расстегнула пояс и торопливо скинула одеяние с плеч. Мериса, хмельная и распаленная недавним представлением, была похожа на увядающий, но все еще прекрасный цветок. Золотые браслеты поблескивали на гибком обнаженном теле, подчеркивая его жадную напряженность. «Так вот что сводило с ума путников на тракте из Хёрла в Дарай, – восхищенно подумала Майя. – Вот почему тризат пожалел Мерису…»
– Майя, присмотри за вещами, – надменно велела белишбанская рабыня. – Я скоро вернусь.
Она подняла с пола свой наряд, с маниакальной аккуратностью сложила его, швырнула на пузо верховного советника, соскочила с помоста и затерялась в полумраке пиршественной залы, которая напомнила Майе озеро Серрелинда бурной ночью – смутное колышущееся пространство, наполненное плеском волн и криками невидимых птиц.
«В танце такого не было…» – мысленно вздохнула она, осторожно сняла брошенный Мерисой наряд с огромного брюха Сенчо и вздрогнула: чья-то рука легла ей на плечо.
Майя обернулась и с облегчением перевела дух – к ней подошел Эльвер-ка-Виррион. Юноша был без спутников и, как ни странно, вполне трезв. Майя почтительно приложила ладонь ко лбу:
– Мой повелитель, я…
Эльвер-ка-Виррион, не говоря ни слова, решительно притянул ее к себе и поцеловал.
– Я не повелитель, – сказал он. – Я обычный мужчина, сраженный твоей красотой. Прекраснее тебя нет никого на свете. Я увидел тебя на Халькурниле, и в тот же миг ты покорила мое сердце. Молю тебя, отдайся мне, сделай меня самым счастливым мужчиной в Бекле!
Майя растерянно отшатнулась, напуганная пылкостью юноши. Эльвер-ка-Виррион со страстным восторгом глядел на нее, но в ушах Майи звучало грозное предупреждение Оккулы.
– Простите, мой повелитель, это не в моей власти. Я – прислужница верховного советника.
– Этот боров еще долго не проснется, – заявил Эльвер-ка-Виррион, окинув спящего Сенчо презрительным взглядом. – Майя, почему я не могу тебя забыть? Ты… ты такая настоящая, непорочная, как прекрасный цветок, которого никто и никогда не видел, а я отыскал… Ты невинна и чистосердечна, а здесь все внушает омерзение… – Он со вздохом обвел рукой пиршественную залу. – Майя, пойдем со мной, умоляю! Мое сердце принадлежит тебе, тебе одной!
Майя молчала.
– Ах, неужели ты мне не веришь? – горестно воскликнул юноша. – Ответь мне, Майя!
– Я – невольница, мой повелитель, – прошептала она, и глаза ее наполнились слезами. – Мой хозяин…
– Ну,