хевдинг не сомневался, знал их не первый год, а вот тридцать четвертый был, по мнению вождя, балластом. Звался этот двухметровый рыжебородый детина Сигурд Белоглазый и за плечами имел лишь один подвиг, когда убил кулаком ручного медведя. Зря он это сделал, ибо отец Сигурда был берсерком, и медведь являлся тотемным зверем их рода. Не оттого ли все, что ни делал Сигурд Олафсон, выходило из рук вон плохо. Насколько помнил хевдинг, этот здоровяк не победил ни в одном поединке, не одержал вверх ни в одном единоборстве, исключая борьбу, совершенно не умел стрелять из лука и плавал хуже любого дренга. Именно поэтому Белоглазый, достигнув солидного для викинга возраста – этой весной ему исполнилось тридцать лет – не участвовал ни в одном военном походе и махал мечом лишь в междоусобных войнах своего ярла. Впрочем, и в них он не снискал воинской славы. Единственно, в чем ему повезло, так это в любви. На него положила глаз сестра Торстейна – толстушка Брунхильда. И как хевдинг ни противился – пришлось сыграть свадьбу. Она-то и потребовала от брата не позорить любимого муженька и взять с собой в поход. Глаза у Брунхильды всегда были завидущие, небось, надеется на сказочные подарки, что добудет этот недотепа.
Торстейн оглянулся на Сигурда и печально вздохнул. Единственный глаз хирдмана просто лучился счастьем, другой затянуло отвратительное бельмо, за что он и получил свое прозвище.
Белоглазый улыбался, без напряга выжимая тяжелое дубовое весло и щурился, как придурок. Хевдинг в который раз отругал себя за то, что поддался уговорам глупой женщины и взял в поход такого никудышного воина. «Неумеха, да еще и одноглазый! Впрочем, причем здесь одноглазый? У Великого Одина тоже нет левого глаза». От неудачного сравнения Торстейн нахмурился и опасливо взглянул на небо.
Рядом с хевдингом, под форштевнем, уже украшенным позолоченной драконьей мордой, сидел варяг Мелигаст – лучший воин хирда. Этот, по обыкновению, расчесывал длиннющие, свисающие до груди усы, костяным гребнем. Делал он это неторопливо и основательно. «Видать, готовится к битве. Сейчас закончит с усами и примется за чуб, торчащий из бритого черепа, словно лошадиный хвост. Странные эти варяги, но воины отменные. Не многие умеют так плясать обоими мечами, как Мелигаст. Не зря он носит прозвище «Двоерукий». Хорошее настроение понемногу возвращалось к хевдингу. Даже Белоглазый больше не вызывал раздражения.
С головного драккара Харальда протяжно пропел рожок.
– Дошли. Слава богам, – Произнес Торстейн и усмехнулся.
На корабле ярла гребцы подняли весла, давая двум остальным судам возможность приблизиться. К берегу все три драккара подошли одновременно. Словно трехголовый дракон вылезал из моря на сушу.
По сигналу предводителя викинги спрыгивали с бортов и спешно брели по колено в воде к чужому берегу.
– Сир, прикажите лучникам начать стрелять! – зашипел в ухо барону шевалье де Вилье. – Мы упустим время!
– Нет. Пусть эти разбойники соберутся в кучу! Вот