было с технической точки зрения наполовину поражением. Наполеон подумал, что выиграл эту битву, и продвинулся дальше. Москва была занята. Кутузов отступил, но русский народ, который отступал, выиграл эту войну. Был ли Кутузов гением? Или просто очень хорошо понимал чувства своего народа и то время и пространство, в котором этот народ жил?
Вот цитата из обращения Владимира Владимировича к Федеральному Собранию, которая обнаруживает его «консервативные» настроения: «Духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности, – сказал российский президент, – это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность. Убеждён, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров. Когда в стране хранят уважение к родному языку, к самобытным культурным ценностям, к памяти своих предков, к каждой странице нашей отечественной истории. Именно это национальное богатство является базой для укрепления единства и суверенитета страны». Эти слова указывают на программу, во всех пунктах трудную для воплощения в жизнь. Потому что именно эти несущие колонны заминировала глобализаторская идеология Империи. Сможет ли Россия выстоять против нападения, зависит от того, сможет ли она воплотить в жизнь эту программу.
Украинскую партию начал не Путин. Он был вынужден её вести, и вёл до сих пор с большой ответственностью и дальновидностью. И в этой партии, сопряжённой со смертельным риском, в том числе и лично для него – с риском его политической, а в случае необходимости – и физической ликвидации, Путин достиг полного согласия с русским народом. «Возвращение домой» Крыма стало её кульминацией. То, что на Западе называют «рейтингом», было в действительности сильным пробуждением русского национального сознания. Путин в одно и то же время и сам воздействовал на этот процесс, и подвергался его действию. Оставим в стороне все эти истерические обвинения России в «агрессии» на Украине. Это классическое оружие используется в операциях, которые всегда предшествуют попыткам агрессии со стороны того, кто громко обвиняет в агрессии других.
Это «пробуждение» национального сознания и национальной идентичности русских, если хорошо подумать, было подготовлено долгим ожиданием, когда русские пребывали в молчании почти четверть века, после распада Советского Союза, перед лицом унижения, которому подверглись их братья – около двадцати миллионов человек, оставшиеся, на своё несчастье, за границей земли, которую до последней минуты продолжали считать своей. Правильно это или неправильно – думаю, что правильно, если учесть все исторические факты, – но народные чувства от этого не меняются. Молчание народа объясняется в том числе чем-то вроде коллективного гипноза. Миллионы русских, значительная часть русского народа, молчали в том числе и потому, что