оправдывался я.
Но кукареканье неслось именно откуда-то с той стороны. Из ванной комнаты.
Капитан быстро поднялся с кресла и чуть ли не бегом проследовал в ванную комнату. А там начал простукивать и переворачивать эти злосчастные ящики.
«Бац, бац, бац – ниже-ниже…» – стучал он по ящикам.
– Да! Вот он, – радостно вытащил он из кучи один из них, – вот из этого ящика у тебя и кукарекает.
И в самом деле! Я прислушался к этому ящику. Точно! Этот ящик и кукарекал.
– Да. Там, наверное, находится сингапурский будильник. Кто-то нажал кнопку на нём при погрузке – и он поэтому и кукарекает, – предположил капитан.
– Да ты что?! – я был ошарашен простотой такого решения.
Вытащили мы этот ящик, отнесли его в дальнюю кладовку и оставили там. До конца рейса я так его больше и не трогал. Не заходил в ту кладовку, но кукареканье в каюте прекратилось.
А когда Зайцев пришел в Сиэтле к нам на борт, я его с интересом спросил:
– Что это у тебя в ящике там кукарекает?
– Да, ёлки-палки, это моя жена, наверное, будильник положила туда, клавишу на нём нажала – вот он и кукарекает.
Он долго смеялся над моим рассказом и изумлением американского журналиста.
Капитан, слегка успокоившись после моего рассказа, немного охолонил нас:
– Одно только нормально, что у тебя с башкой всё в порядке и крыша у тебя не съехала. Это доказывает, что ты ещё не чокнулся, хоть и в рейсе находишься больше полугода, и перед любым судом можешь находиться в полном здравии.
И потом рассказал нам, что этот корреспондент пришёл к нему очень озабоченный:
– «С вашим стармехом проблемы – у него кукареканье в голове слышно», – со смехом рассказывал нам капитан. – «А по нашим законам, если моряк находится в море больше четырёх месяцев, то этому человеку нужно отдыхать. А вы уже больше полугода в рейсе. Обратитесь в компанию, чтобы ему срочно предоставили отдых. А то его ни один суд не возьмёт свидетелем в случае любого инцидента».
Капитан тогда успокоил журналиста: «Всё нормально, не переживай. Мы уже нашли, где у него в каюте кукарекает, и устранили причину. Теперь у него в каюте нет проблем, и он ночами спит спокойно».
Но корреспондент не успокоился и перед подходом к Сиэтлу, застав меня вновь на мостике, спросил:
– У вас больше ничего не кукарекает в каюте?
– Да нет, мы нашли этот ящик, из которого неслось кукареканье, там был будильник.
Тогда корреспондент посмеялся и говорит:
– Да, это был один из морских анекдотов. Я, может быть, опишу его в своей хронике.
И вот, пока я гулял с Нельсоном, этот случай непроизвольно вспомнился мне. Но тут я уже говорю сам себе:
– Но чтобы медвежонок разговаривал со мной, и я это слышу – странно.
Когда я вернулся к себе на «Кристину», никого, конечно, у трапа не было. Следов вечернего отдыха под тентом не наблюдалось. Матрос, филиппок, сидел где-то в каюте. Ужин я прогулял. Кразимир, наш повар, оставил