заправляют по сорок тонн. Так что сорок литров для Майкла всегда находится. Зато ни у меня, ни у матросов никогда не возникает проблем с посещением берега. Майкл даже возит капитана и Кразимира раз в месяц в супермаркет за продуктами. Хозяин экономит на шипчандлере – так его в какой-то степени заменяет Майкл.
Майкл отвёз нас на разделку, на которой мы за несколько часов отыскали пару шикарных автомобильных кресел. Хозяин разделки, конечно же, не бесплатно, но по божеской цене, отдал нам эти кресла и привёз нас с ними обратно на судно.
У Валерки появилось занятие. Он несколько вечеров пилил и строгал постаменты для этих кресел. Одно из них было установлено на мостике, а другое – у меня в ЦПУ.
Кресло и в самом деле было шикарное. Оно крутилось на триста шестьдесят градусов, регулировалось и по высоте, и по ширине. Его можно было поддуть и отрегулировать наклон спинки и подголовника. А можно было просто разложить, как кровать. Вот тут-то и наступили мои блаженные вахты. Можно было полностью разложить кресло и спать, спать и спать, находясь, как и прежде, в ЦПУ.
Иной раз Кразимир приносил мне еду прямо в ЦПУ, так как покинуть его не было никакой возможности во время длительных отходов из Авенмауса или подходов к Ватерфорду. Видя, как я от усталости мирно сплю в таком кресле, он не будил меня, а оставлял тарелки с едой на столе.
А что может сделать один человек в машинном отделении?
Вход в Авенмаус – до двенадцати часов, выход – до восьми часов, переход – восемь часов и вход в Ватерфорд – восемь часов. Стоянка в Ватерфорде – десять часов, и вновь отход.
Когда поспать? Когда отдохнуть? Только механически совершаешь какие-либо действия, интуитивно наработанные тобой за много лет. Или от усталости валишься на кресло. Про пойти в каюту и поспать там, на кровати, приходилось просто забыть.
Из-за постоянных отходов и приходов я вынужден был большую часть времени проводить в машинном отделении, где осуществлял все пуски механизмов и постоянно контролировал и обслуживал их.
В машине я был один. У меня не было ни моториста, ни механика, ни электрика. Всё приходилось делать самому. Самому и мыть, и красить, и заниматься ремонтом. Так что в моём машинном отделении можно было ходить по плитам и без обуви, просто в носках, не боясь испачкать их. Такая у меня была чистота. Хозяин после двух месяцев моей работы, увидев такую чистоту, даже поднял мне оклад почти на двести долларов.
Но бывали и грязные работы, после которых приходилось всё заново перемывать. А если нужно было произвести какой-либо ремонт, то мне помогали или старпом, или Ромио.
Ромио работал со мной на предыдущем моём судне, балкере. Длина того балкера была двести пятьдесят метров. Не чета этой «Кристине» в сто метров и осадкой в четыре метра.
А если были ночные отходы из Авенмауса, да ещё и во время прилива, то моё нахождение в ЦПУ продлевалось часов на шесть. Потому что отливы и приливы в Бристольском заливе достигают девяти