диска, его деревянная трубка просто висела горизонтально на металлическом рычаге. Я опасливо взял телефон, и в нём послышался уже знакомый мне голос министра двора: – Ваше Величество, доктора прибыли: Алышевский и Шершевский. – Почему двое? Я одного просил. – А говорят, им посоветоваться друг с другом нужно. – Так, тут все фамилии, похоже, в рифму, – заметил я про себя. – Хорошо, просите через 5 минут. – Я подошёл к окну кабинета, за ним виднелся абсолютно пустынный парк, на стоящих в ряд берёзках набрякли молодые, почти жёлтые листья. – Кабинет – странное место для осмотра, но видно я здесь всех посетителей принимаю. – В дверь постучали, и два светила науки в белых халатах неуверенно вошли в кабинет. – Они трусят ещё больше, чем я, – мелькнуло у меня в голове. – Присаживайтесь, господа, – сказал я, медики переглянулись, и я понял, что опять что-то не то сморозил. – Они назвали свои фамилии, но остались стоять и один из них постарше спросил, покашляв: – На что жалуетесь, Ваше Величество? – Прошу хранить конфиденциальность, господа, – начал я усевшись в кресло. – Вчера, у нас мальчишник, так сказать, был на островах, позволили себе несколько лишнего. Не помню, как меня домой довезли. Утром понял, что сильно ударился, видите: шишка, но как и когда… – я развёл руками. – Но главное в другом, – я внимательно посмотрел на их лица, оба были с бородами и в пенсне. – Я, господа, с сегодняшего утра, после этого удара или падения ничего не помню – ни лиц, ни фамилий, ни известнейших фактов. Ничего. Может такое быть? – Очень даже может, – ответил старший, и я физически почувствовал, что у него отлегло от сердца. – Временная потеря памяти – амнезия – случается часто. Вот недавно под Москвой случай был. Полез один мещанин в Звенигородском монастыре в купель, а в ней вода постоянно, зимой и летом, 4 градуса, окунулся с головой, вылез и ничего не помнит: где он, зачем приехал… Но потом ничего, отошло. Или такое бывает от интенсивных физических нагрузок или излишней половой деятельности, – доктор помоложе посмотрел на меня с интересом. – Разрешите вас осмотреть, – продолжал старший. – Нет, только китель и рубашку, пожалуйста. – Я разделся до пояса. Доктора быстро и профессионально осмотрели меня, заставили высунуть язык, посмотреть за их пальцами влево и вправо, дотянуться с закрытыми глазами до кончика носа, молоточком потыкали в мои коленки. Потом отошли в сторону посовещаться. Из всех слов, что они бубнили, я расслышал только: субарахноидальное кровоизлияние, и слово это облегчение мне не принесло. Но тут доктора подошли ко мне обратно с улыбающимися лицами и старший объявил: – Ваше Величество, не волнуйтесь, предварительный осмотр показывает: вы совершенно здоровы. А для шишечки мы вам мазь доставим. Но нужен полный осмотр. Дозвольте завтра в 9 утра? – Хорошо, согласуйте с Министром двора. А зачем полный? – Чтобы исключить возможность… чего-нибудь нехорошего. – Ну, что же, господа, я вас больше не задерживаю.
Всё это утро я чувствовал себя, как, наверное, чувствует себя актёр, которому поручили играть определённую роль, но забыли