в стороне ото всех – с замкнутым видом, кусая губы.
Ренфрю не растягивает момент торжества: он утихомиривает учеников, выводит их на платформу, потом за пределы вокзала – туда, где уже дожидается вереница экипажей. После затяжных холодов в воздухе чувствуется оттепель. С запада дует теплый ветер, медленно тает снег, и в лужах отражаются фонари.
Обратно Ренфрю едет не с учителями, а в том экипаже, где сидят Чарли и Томас. Он забирается внутрь и, приподняв фалды пальто, втискивается между ними совсем как подросток – такой же, как они. Остается только подвинуться. Все разговоры тут же стихают. Из-за оттепели дорогу развезло, и лошади тянут медленнее, поскольку каждый оборот колеса требует добавочных усилий. Мягкое покачивание вместе с теплом от недавнего купания убаюкивает юных пассажиров, одного за другим. Чарли, отделенный от Томаса жестким корпусом учителя, не решается перегнуться через Ренфрю и посмотреть, не заснул ли его друг. Он старается увидеть Томаса уголком глаза, но в поле зрения попадают только скрещенные ноги, неподвижно стоящие на полу ступни да вытянутые по бедрам руки. Уже довольно долго со стороны Томаса не заметно ни малейшего движения, и Чарли очень удивлен, когда слышит его голос:
– Дым – это болезнь.
Застигнутый врасплох, Чарли не сразу соображает, что слова друга обращены не к нему, а к Ренфрю и что это вопрос, а не утверждение.
Подобно Томасу, Ренфрю говорит едва слышно, не поворачивая головы и не шевеля руками, которые покоятся на рукояти трости, зажатой между коленями. Чарли посещает странная мысль: наставник сел к ним в экипаж именно для того, чтобы поговорить с Томасом.
– Нет, – говорит Ренфрю. – Дым – не болезнь, как и жар – не грипп. И то и другое – лишь симптомы.
– Дым – это симптом, – повторяет Томас медленно, осторожно. – Все равно, дым не от Бога.
Вот теперь Ренфрю оборачивается, склоняется к Томасу и отвечает ему теплым, искренним голосом. Чарли вытягивает шею, желая расслышать его слова, и почти ложится щекой на пальто учителя.
– Почему же? – возражает Ренфрю. – Возьмем корь: она от Бога. Религия Суинберна устарела. Он невежда. Он не понимает, что и ученый может верить, что наука – это форма поклонения Богу. – Ренфрю делает паузу. – Но ты ведь хочешь спросить о чем-то еще?
– Если это болезнь… а дым – ее симптом… Она передается от отца к сыну?
Прежде чем Ренфрю успевает ответить, колесо экипажа попадает в выбоину, и все вповалку падают друг на друга. Через секунду разбуженные мальчики садятся обратно, смущенные из-за столкновения с учителем. Чарли ждет, когда разговор возобновится, но Ренфрю и Томас молчат. Тогда он смотрит в окно и видит в лунном свете сову, сидящую на ограде. Сова смотрит прямо на него. Кажется, что в ее глазах, обрамленных тонкими светлыми перьями, застыло бездушное изумление.
Процессия подъезжает к школе. Она открывается взору, когда экипажи взбираются на последний холм: главное