на его чалме сверкал нестерпимым блеском в лучах восходящего солнца. Ятаган с увенчанной кроваво-красным рубином рукоятью у пояса, расшитого золотом, сиял полированной сталью, выглядя истинным воплощением кошмарной смерти. О, лучше смерть, чем бесчестье и жалкая позорная жизнь во грехе в гареме насильника-нехристя, хотя бы и падишаха! Что скажут люди!
– Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Гасан Абдул Абдурахман Муамар Керим Саид Омар ибн Мухаммед! Я слабая девица и не могу сопротивляться насилию! Можешь даже надругаться над моим девственным телом, но знай: я буду холодна, как мрамор! И даже это посягательство не заставит меня отречься от моей веры! – страстно вскричала девушка.
– При чем тут твоя вера? – удивился сластолюбивый хозяин дворца, борясь с неподатливыми крючками платья.
Чувствуя, как платье сползает с плеч на пол, Люсиль опустилась на колени и осенила себя крестным знамением, готовая покориться неизбежному.
– О, так ты христианка? Поклоняешься пророку Иссе, ложно почитая его за сына божия? – заинтересованно вопросил падишах, ловко распуская шнурки на её корсете.
– Да, я поклоняюсь Ему, и докажу тебе, что моя вера истинна, о Гасан Абдул Абдурахман Муамар Керим Саид Омар ибн Мухаммед!
– Как же ты докажешь мне это, о прекрасная женщина северных лесов? – хватка тирана ослабла от удивления.
– Я невинная девица, ещё не знавшая мужчины, поэтому не называй меня женщиной! – сухо напомнила Люсиль, хотя эпитет «прекрасная» заставил её слегка зардеться – Садись же и внемли! Я поведаю тебе Истину!
Падишах отпустил её и вольготно откинулся на подушки. Похоть в его взоре сменилась интересом к предстоящему рассказу.
Оставшись почти нагой – на ней остались только шляпка, нижние юбки, расшнурованный корсет, сорочка и чулки, девушка села на ковер и решительно закуталась в шелковое одеяло. Рассказ предстоял длинный, и от него зависело, сохранит она свою девичью честь, или нет.
– Знай, о Гасан Абдул Абдурахман Муамар Керим Саид Омар ибн Мухаммед, что история эта, если выткать её буквами, едва различимыми человеческим глазом, займет ковер, способный накрыть пол в этой зале! – воздев руки начала Люсиль…»
Графиня разрезала очередную пару страниц ножичком из слоновой кости и вздохнула. Всё было так интересно, и ведь одежды уже начал не как-нибудь, а сладострастно, совлекать, так нет! Заинтересовался, понимаешь, историей христианства! Пролистнув ещё несколько страниц, она поняла, что Люсиль добросовестно пересказывает этому… как его… Гасану Кериму ибн… О, как тяжко-то! … Мухаммеду, г-м, все четыре евангелия. А также и деяния апостолов… Несмотря на вспыхнувшую в ней сладкую греховную страсть, ага! Разочарованно надув губы, заглянула в конец книги: так и есть: падишах раскаялся и отпустил на свободу всех христианских пленников, сам принял христианство и подданных крестил, загнав в реку, распустил гарем и женился на Люсиль законным браком, обвенчавшись с ней в мечети, на которую янычары срочно водрузили крест… Фи, какая скука!