быстрый любопытный взгляд поверх сердоликовой и хрустальной россыпи.
Обрадованный Спех приосанился, поправил вихры надо лбом и двинулся к девушке. Видя только ее и не выбирая дороги, он толкнул кого-то в толпе и вдруг получил в ответ такой толчок, что покачнулся и едва удержался на ногах. С возмущением обернувшись, он увидел перед собой высокого светловолосого парня с серо-голубыми холодными глазами. Высокий лоб, прямой ровный нос и жесткий подбородок указывали на варяга, равно как и одежда, и застежка плаща, на которой застыли, подняв головы, два серебряных дракона. Молодой варяг стоял возле одного из прилавков и держал нож с резной костяной рукоятью. Окинув Спеха пренебрежительным взглядом с высоты своего роста, молодой норманн обернулся, посмотрел на девушку-земляничку и понимающе усмехнулся. И его усмешка очень не понравилась Спеху.
– Ну, ты полегче! – воскликнул он и упер руки в бока. – Ты здесь не у себя, чтоб кого попало толкать!
– Ты тише, в драку-то не лезь! – пыталась унять его Загляда, но Спех ее не слушал.
Молодой варяг бросил нож обратно в сундук и повернулся к Спеху. Нашла коса на камень: своим окриком Спех только раззадорил его.
– А ну, пусти! – Спех, которого никогда не называли робким, придвинулся ближе. – Стал на дороге столбом – лучше добром уйди, а не то сдвину!
В ответ варяг смерил Спеха глазами, словно сомневался, способен ли он хоть на что-нибудь. Он не произнес ни слова, но от его молчаливой насмешки вся кровь вскипела в сердце Спеха. Он с размаху толкнул варяга в плечо и в ответ получил такой удар в ухо, что в глазах потемнело и взор на миг окутала тьма.
Даже будучи сыном простого гончара, Спех никому не прощал таких обид. Не помня себя, он бросился на варяга с кулаками. И тут выяснилось, что потасовки парней гончарного конца, в которых ему до сих пор случалось принимать участие, были всего лишь детской возней. Длинные руки молодого варяга оказались налиты силой, а ярость не слепила ему глаза, так что удары железных кулаков сыпались на Спеха градом и неизменно попадали в цель. «Не за тем верх, кто сильно бьет, а за тем, кто нежданно попадает!» – говорил один из посадничьих гридей, и теперь Спех на себе убедился в его правоте.
Загляда во весь голос звала на помощь. Вокруг визжали женщины, разбегаясь в стороны. Одни боги знают, кто задел короб с бусами, но только тот вдруг с грохотом опрокинулся и рухнул на землю с чурбака, на котором стоял. Бусины, как осколки солнечных лучей, брызнули во все стороны. Тут же к визгу женщин и гулу толпы присоединились истошные вопли Крушины.
– Ой, разбой, лиходейство! – орал он, подпрыгивая на месте, но не приближаясь к дерущимся. – Скорей к мытнику бегите за гридями, вяжите злодеев!
Но драка продолжалась недолго. Даже к мытнику за помощью не успели послать, а Спех уже лежал на земле, с болью во всем теле, ничего не видя от залившей ему глаза крови, которая текла из ссадины на рассеченной брови. Молодой варяг стоял над ним, брезгливо вытирая о штаны замаранный кулак.
Загляда бросилась к Спеху, приподняла