Гуннар, когда все снова стихло. – Ингольв назвал его Бородой.
– Борода? – Вальбранд на миг задумался. – Я к нему не приглядывался, но не удивлюсь, если это он.
– Где эта мразь? – Гуннар резко вскочил и стал торопливо сбрасывать с себя сено. – Я убью его!
– Погоди, пока уйдет епископ, – посоветовал Вальбранд. Голос его звучал по-дружески, но при этом он надежно заслонял ход к лестнице.
– Глупец! – раздраженно прошипел Гуннар. – Твой воспитатель гораздо умнее тебя! Именно сейчас, пока у него сидит епископ!
Мгновенно оценив его правоту, Вальбранд посторонился и первым стал спускаться. В сенях он огляделся: тут находились только Бьярни и Рауд. Подняв голову, Вальбранд негромко свистнул, и Гуннар спустился в сени, на ходу очищая волосы и одежду от прилипших травинок. Вальбранд кивнул ему на другую дверь, ведущую на задний двор, и сам открыл ее. Выглянув и убедившись, что никого из чужих на заднем дворе нет, – да и откуда бы им взяться? – Вальбранд вышел, за ним Гуннар, а Бьярни остался у двери.
На тесном заднем дворе имелось всего три постройки: маленький погребок, конюшня и небольшая клеть, где прежний хозяин двора, мелкий торговец, хранил свои товары. При Ингольве в этой клети поселилась его челядь. Заглянув в дверь, Вальбранд по привычке свистнул.
– Эй, Барт! – по-словенски позвал он. – Ты здесь?
– Здесь, господине! – Холоп мгновенно выскочил за порог, низко кланяясь. – Чего тебе надобно?
Внезапно выступив из-за спины Вальбранда, Гуннар схватил мужика за горло и притиснул к стене клети, заставив поднять голову. При виде Гуннара мужик выпучил глаза, а его лицо с задравшейся бородой наполнилось страхом – и этот страх его выдал.
– С-собака! Грязный раб! Навозное корыто! – шипел Гуннар, крепко сжимая горло мужика. – Ты донес на меня конунгу?
Он говорил на северном языке, которому Борода за три года жизни у Ингольва так и не выучился, но ненависть в глазах варяга была такой явной, что мужик понял: о его доносе все известно. Даже не пытаясь вырваться, он хрипел, то ли оправдываясь, то ли умоляя о пощаде. Не слушая, Гуннар выхватил с пояса нож с резной костяной рукоятью – такими ножами славятся чудские кузнецы с Шексны. При виде ножа мужик захрипел громче, забился, лицо его побагровело, в горле забулькало. Озадаченный Гуннар ослабил хватку, мужик согнулся, закашлялся, и изо рта его на землю выпала стертая серебряная монета – дирхем.
– Недорого же он за тебя взял! – сказал Вальбранд, носком башмака презрительно поддев монету.
– Вот что! – Гуннар снова взял мужика за шиворот и поднял концом клинка его подбородок. – Заработай еще один дирхем. Сейчас ты пойдешь к тому финну, который хочет моей смерти, и скажешь ему, что знаешь кое-что новое. Но скажешь только ему одному. Пусть он выйдет с тобой с конунгова двора. Я укажу тебе куда. Пойдешь сейчас, и пошевеливайся, если хочешь пожить еще немного. Ну?
Опустив нож, Гуннар оттолкнул мужика. Тот засипел, не в силах выговорить ни слова.
– Ступай! – Гуннар кивнул в сторону