бизнесу – жизненно важных кредитов и нефти.
На этом этапе националисты начинали создавать военное государство, в республиканской же зоне развивались революционные процессы. Попытка армии совершить то, что она называла упреждающей контрреволюцией, покончила с последними остатками республиканской государственности. Андреу Нин[181], лидер ПОУМ, описывал это так: «Правительства не существует. Мы сотрудничаем с ними, но они могут только санкционировать то, что делают массы». Выступление правых толкнуло незапланированную революцию в руки левых, которые только этого и ждали.
Глава 8. Красный террор
Наиболее волнующая тема во всех рассказах о войне – зверства. Самые ужасные связанные с ними картины западают в память. За время Гражданской войны Испания пережила много злодеяний, что было не в новинку, – однако впервые столь огромную роль в смуте сыграли средства массовой пропаганды.
Гражданская война в Испании послужила магнитом для иностранных корреспондентов, тиражировавших рассказы офицеров по связи с прессой о жестокостях противника. Первоначально у корреспондентов почти не было возможности проверять истинность большинства событий и их подоплеку. Беженцы часто оправдывали свою панику преувеличенными или даже вымышленными рассказами о пережитых ужасах. К примеру, о группе рабочих Барселоны, участвовавших в событиях 19 июля, писали, что они «с ног до головы забрызганы кровью», но это были рабочие со скотобоен, бросившиеся драться с мятежниками. Обе стороны сообщали дикие цифры о количестве жертв: националисты сначала утверждали, что на республиканской территории убито полмиллиона человек, а после войны приводили «чуть меньшую», но тоже завышенную цифру – 55 тысяч человек. Возможно, неразбериха и стремительность событий заставляли журналистов слишком часто использовать клише, а не выяснять, что лежит за беспощадностью войны. Привыкнув не обращать внимания на Испанию, Европа не знала и не понимала историю бурных циклов бунтов и их подавления в ее истории, приведших теперь к взрыву, не пощадившему ни одного уголка страны.
Первоначальные, поспешные впечатления, переданные журналистами, не заботившимися о доказательствах, сильно навредили международным отношениям республики в критические месяцы войны, когда нужно было закупать оружие. Эксцессы насилия, информация о которых распространялась по страницам газет со скоростью лесного пожара, оправдывала неприязнь к революции в республиканской зоне, присущая консервативным и дипломатическим кругам Британии. Левое правительство Леона Блюма во Франции подавляло свои естественные симпатии и, несмотря на оккупацию Гитлером Рейнской области весной того года, вынуждено было вместе с Британией отказывать в помощи обеим сторонам (политика, сыгравшая на руку националистам). Вплоть до бомбежки Герники в апреле 1937 года положение в борьбе за мировое общественное мнение не менялось в пользу республики, но к тому времени республиканцы уже проигрывали войну.
В