на Майорке. Или на Кипре, там любят русских…
– Русских любят только в приграничных районах Китая, и то только потому, что они закупают там пуховики. И где ты собираешься жить, если продашь квартиру?
– У тебя в мастерской. Или у Жеки. Вы же не выгоните меня на улицу. Тем более что все это я делаю для вас.
– Для нас? Для своей галереи ты это делаешь. И для собственного самоутверждения.
– Ну, хорошо. Допустим. Не забывай, Снегирь, ты ведь тоже совладелец… Значит, выгляжу я фривольно?
– Более чем. Рыжие волосы – это порнография. Я всегда это утверждал.
– Рыжие волосы – это гипноз и свобода маневра. – Я никогда не давала себя в обиду. – Ладно, я пошла. Пожелай мне удачи.
– Погоди. – Лавруха наморщил лоб. – А если он знает об истинной стоимости картины?
– Не думаю. Помнишь, я говорила тебе о разговоре с Маричем? Так вот, он сказал мне, что преступление раскрыто по горячим следам и большинство похищенного возвращено владельцу. Остались мелочи. «Остались мелочи» – это его слова. Если бы истинная стоимость картины была известна – ее никто бы не отнес к разряду мелочей.
– Тебе нужно работать аналитиком при президенте. – Лавруха одобрительно хлопнул меня по плечу.
– Лучше в МОССАДе.
– Когда за вами подъехать, мадемуазель?
– Ну, не знаю. Думаю, двух-трех часов мне хватит, чтобы разобраться с этим детищем Сиона.
– Тогда я по парку прошвырнусь. Кое-какие наброски поделаю.
– Истинный художник! Ни дня без эскиза.
Лавруха высадил меня возле кафешки, где я тотчас же заказала себе стакан сока и джин с тоником. И, просидев час и простроив все возможные линии поведения, решительно направилась к железной двери в заборе, за которой меня ждал ничего не подозревающий Иосиф Семенович Гольтман. Перед тем, как нажать кнопку звонка, я поправила свои порнографические волосы и одернула Жекин асексуальный костюм.
Все, можно приступать к операции.
Голос из небольшого динамика раздался не сразу, а только после четырех настойчивых звонков. Я совсем было собралась уходить, когда он наконец прорезался:
– Слушаю вас.
– Добрый день, Иосиф Семенович. Я по поводу недавнего ограбления.
Это прозвучало вполне нейтрально: сдавать козыри раньше времени мне не хотелось.
Замок в двери щелкнул, и я оказалась в частных владениях Гольтмана. И в очередной раз восхитилась Быкадоровым: проникнуть в эту крепость было непросто. Высокий, в полтора человеческих роста, забор отделял дом от улицы, да и сам двухэтажный особняк с забранными решеткой окнами больше смахивал на средневековый замок. Не хватало только рва, подвесного моста и отрубленных разбойных голов на кольях перед воротами.
Иосиф Семенович оказался худосочным молодым человеком в затрапезной футболке, болгарских джинсах 1977 года выпуска и шлепанцах на босу ногу. Хорек, да и только, ручная крыса – с ним можно справиться в два счета.
– Слушаю вас, – повторил Иосиф Семенович, близоруко сощурившись.
– Меня