девочка, подбежала и обхватила его шею ручонками, когда он нагнулся, чтобы чмокнуть ее в щечку. – А ты мне чего-нибудь купил?
– Ага, вот, смотри, – извлек из кармана зайчишку с длинными ушками и пуговкой-носиком.
Девочка запрыгала, запищала от восторга, прижимая к груди игрушку и потом целуя папу в щечку, в лобик, в носик. Она была во всем нарядном, полностью готова к путешествию в гости.
– Перекусить чего-нибудь?
– Там поешь…
– В ванну. Я грязный, я воняю. Я в таких помещениях был!
– Ну вот!
– Мам, а что, папа воняет?
– Нет. Пять минут.
– Десять…
– Пять!
***
Когда он вышел из ванны, подпоясанный большим полотенцем, а другим энергично вытирая волосы, и прошлепал босыми ногами на кухню, поискать в холодильнике, попить минералки, то поймал себя на странной мысли.
Минералка, конечно, не отменялась – он взял ее с полки, закрыл холодильник, откупорил бутылку, присосался, жадно глотая. Пошел в зал, где должны были быть его жена и ребенок.
В зале никого не было. Телевизор работал, но работал в пустой комнате.
Он прошел в спальню.
Тишина.
И снова – то чувство.
– Маш? – позвал он.
Пошел в детскую.
– Что за черт!
Вернулся в холл. Опять на кухню.
– Маша? – он стоял на кухне и оглядывался, будто это могло помочь. – Каринка… МАША!
Выбежал в холл, оттуда в зал, потом в детскую. В спальне, сам не зная, почему, заглядывал в шкаф-купе, отодвигал платья, срывал некоторые, яростно бросал на кровать.
– Что такое…
Упал на четвереньки, заглянул под кровать. Вскочил, выбежал, хватая сползавшее с бедер полотенце.
В лоджии тоже никого не было.
Казалось теперь, что сердце не просто бьется в груди, а прыгает, скачет по всему организму. Адреналин делал почти невесомым, каким-то ватным. Он открыл дверь, на лестничной площадке доковылял до перил, ухватился, чтобы не упасть. Жили они на девятом этаже, и он проорал вниз, в пустоту пролетов.
Створки лифта разошлись, оттуда, ни о чем, конечно, не подозревая и думая о чем-то своем, вышла соседка, немолодая женщина с пакетом продуктов. Увидав на лестничной площадке полуголого мужчину, она вздрогнула, не сразу даже узнав его, настолько искажены были черты его лица.
– Батюшки! Что это ты?
– А? – не понял он (кажется, он тоже не мог ее узнать). – Да… здрасте…
– Здравствуй…
– Вы жену мою… дочку… не видали?
– Где не видала? Нет.
– Не выходили? В подъезде нет?
– Нет, никого не видела. А что случилось?
– Дочка моя… жена… семья!
Соседка никак не могла взять в толк.
– А что они? Они же… вон же…
Он посмотрел на нее, перехватил ее взгляд и резко обернулся. Изо рта вырвался надсадный вопль. Соседка стояла и смотрела, как он снова входит в квартиру, входит на подкашивающихся ногах, падает перед своими на колени