едкий запах гари.
Женщина решила двинуться направо, в другой коридор, где не так воняло.
Волосы ее были распущены, грязны и нечесаны. В свитере и джинсах, в кроссовках без шнурков. Свитер был мужнин, висел мешком.
Где сейчас муж, она не знала.
Если дверь была открыта, она останавливалась и ждала. Потом входила. При ней не было ни рюкзака, ни сумки. Раздобыла банку с ананасами, держала в руке.
Так она бродила по квартирам, пока не оказалась в самом конце.
Это хорошо, что возле двери стоял шкаф, старый, цельнодеревянный, бабушкин еще, наверно. Дверь можно было закрыть, и шкафом тем дверной проем задвинуть.
Она тужилась, пыжилась, толкая. Ножки скрежетали по деревянному полу. Выбилась из сил. Опустилась рядом, на пол, не беспокоясь о чистоте. Решила передохнуть. Сидела, обнимая себя руками, и смотрела на банку с ананасами, которую поставила на табурет, рядом с дисковым телефонным аппаратом, прежде чем браться за шкаф.
Чем ее теперь открыть?
В ящиках на кухне не осталось ни ножей, ни ложек, лишь битая посуда на полу.
Думая об этом, женщина куталась в свой свитер, просторный, но уже нетеплый.
И вообще, с утра – какой-то озноб, головная боль и дискомфорт во всем теле, как если бы подхватил грипп или еще какую простуду. Спасибо из носа не текло, и першения в горле не было.
Зря не зашла в ту аптеку, ведь витрина была разбита, можно было набрать лекарств, гигиенических тампонов. Она знала, что в аптеках продают гематоген, как-то покупала сынишке. Сейчас бы пригодился, в желудке урчало, хотелось кушать. Побоялась, что там собаки. Бродячих псов расплодилось.
И откуда они только брались?
На полу, среди всего прочего, валялся гвоздь, большой, но ржавый. Женщина подобрала его и стала разглядывать.
Нет, для открывалки не годится.
Выбросила, стала искать что-нибудь другое, ползая по полу на четвереньках.
***
То была однокомнатная малосемейка с туалетом и кухней, такими тесными, что те вполне могли сойти за чуланы. Всё бы ничего, но только в помещении стоял удушливый запах, и она не могла понять, откуда он.
Кресло в зале было опрокинуто, экран телевизора разбит, разлетевшиеся осколки валялись теперь по всему полу.
Ковер.
Женщина стояла и долго разглядывала пятно на нем, обнимая живот руками. Слишком большое и слишком бурое пятно, чтобы сказать, что здесь пролили чай.
В диване зияла дыра, такая огромная, с обугленными краями, что нельзя было теперь ни лечь на него, ни даже сесть. Кто-то оставил окурок? Удивительно, что это не вызвало пожар во всем доме!
Вода из крана в туалете не текла, и лишь немного оставалось на дне бачка. Женщина умыла лицо, почувствовала некоторое облегчение. Посидела немного на полу возле унитаза. Потом встала и пошла на кухню.
Холодильник был пуст, лишь кусок мяса в морозильнике. Сколько он здесь пролежал, неизвестно, но по нему живо ползали черви и разило от него страшно, так что женщина, не успев открыть дверцу,