какие же странные слухи ходят о том сражении на границе Илии и Марии, – задумчиво произнес Карпалок, словно не заметил прямого вопроса. – Говорят, выжили буквально сотни из десятков тысяч. Наверное, переживаете за сына?
– К чему вы клоните, Спектр? – осипшим голосом повторил фармагик, прекрасно осознававший, что его сына может не быть в числе выживших.
– Конечно, переживаете, понимаю, – Шол сочувственно покачал головой. – Его смерть стала бы настоящей трагедией для семьи. Да и ты уже далеко не молод, даже я считаю тебя стариком. Как думаешь, сколько еще сможешь прожить на своих зельях?
Побледневший Намир молча стоял, а сосуд с ядом плясал в его дрожащих руках. Бывший глава алокрийской Церкви аккуратно вынул склянку из костлявых ладоней фармагика, чтобы тот ненароком не разбил ее. Воб даже не заметил исчезновения реактива, он смотрел на Спектра и с беспокойством ждал кульминации странной беседы.
– Что же будут делать твои родственники, когда источники их финансового благополучия внезапно исчезнут? – спросил Карпалок, разглядывая мутную жидкость, которая в опытных руках могла и исцелить, и убить. – Некоторое время им еще удастся протянуть на отложенных сбережениях, но что потом? Дом в Донкаре теперь потерян навсегда, все оставленные в столице ценности уже покоятся в мешках мародеров. Кто возьмет замуж твоих двух взрослых внучек, если у них из приданного есть только имя некогда известного дедушки? Алокрия разваливается на части, никто и не вспомнит семью королевского фармагика и офицера королевской армии. Чтобы выжить, твоей пожилой жене придется бродить по портовому району Нового Крустока и за бесценок продавать внучек и невестку грубым морякам, истосковавшимся по нежным девичьим телам. И никто им не поможет.
Спектр осторожно вложил сосуд с ядом дрожащие руки Намира.
– Никто им не поможет, – Шол ухмыльнулся. – Кроме меня.
– Чего вы добиваетесь? – опустив голову, спросил фармагик.
– Чего я добиваюсь – это не имеет значения. Гораздо важнее то, что сейчас мои руки связаны. Видишь ли, мое будущее, и соответственно будущее твоей семьи, зависит от завоевания Алокрии Кассием. А он застрял в Силофе и после встречи с дочерью мучается неподобающими настоящему правителю сомнениями.
– Что я могу сделать для моей семьи… для вас?
– Просто избавь Кассия от причины сомнений, – Карпалок указал на мутную жидкость, плещущуюся в склянке. – «В малых дозах яды закаляют и оздоровляют организм, а в больших убивают», – твои ведь слова? Никого не удивит, если после столь тяжелого путешествия королева вдруг умрет по вполне естественны причинам. Ведь всем известно, что она едва выжила при прошлых беременностях.
Намир судорожно сглотнул.
– Я вас понял.
– Я тоже, – раздался из темноты голос Семиона.
Схватившись за сердце, Спектр попятился назад, пока не наткнулся спиной на холодные камни стены коридора, но, несмотря на это, его бросило в жар. Фармагик же поднял глаза на фасилийского шпиона, но так и не шелохнулся. Кажется,