Турлох тут же понял, что это и есть Готан, жрец Темного бога. От старца исходило ощущение древности и загадочности. Его глаза походили на окна какого-то древнего храма, внутри которого призраками проплывали ужасающие темные мысли. Турлох почувствовал, что Готан слишком глубоко погрузился в запретные тайны, чтобы в полной мере сохранить человечность. Он переступил порог, отрезавший его от мечтаний, стремлений и чувств обычных смертных. Посмотрев в эти немигающие глаза, Турлох ощутил, как по коже у него побежали мурашки, как будто он встретился со взглядом гигантского змея.
Подняв голову, он обнаружил, что стены заполнились безмолвной толпой темноглазого народа. Все было готово к скорой кровавой развязке. Турлох почувствовал, как от яростного восторга ускоряется биение его сердца. Глаза Этельстана зажглись кровожадным огнем.
С высоко поднятой головой Брюнхильда смело выступила вперед, излучая уверенность всей своей прекрасной фигурой. Разумеется, белые воины не могли понимать, что она говорила остальным, за исключением того, что угадывали в жестах и выражениях лиц, но позднее Брюнхильда пересказала им весь диалог почти слово в слово.
– Ну что же, жители Бал-Сагота, – произнесла она, размеренно произнося каждое слово. – Что скажете вы теперь свой богине, которую прежде поносили и оскорбляли?
– Что тебе нужно, лживая? – выкрикнул высокий мужчина – Ска, назначенный Готаном король. – Той, что насмехалась над обычаями наших предков; что бросила вызов законам Бал-Сагота, который старше самого мира; что убила своего возлюбленного и осквернила святилище Гол-горота? Ты была осуждена законом, королем и богом и отправлена в мрачный лес за лагуной…
– И я, тоже богиня, что превыше любого другого бога, – насмешливо ответила Брюнхильда, – вернулась из владений ужаса с головой Грот-голки!
По ее приказу Этельстан поднял громадную клювастую голову, и по толпе на стенах пробежал шепоток, пронизанный страхом и изумлением.
– Кто эти люди? – нахмурившись, Ска обратил взор на двух воинов.
– Железные люди, вышедшие из моря! – ответила Брюнхильда ясным, далеко разнесшимся голосом. – Создания, что пришли во исполнение древнего пророчества, чтобы уничтожить Бал-Сагот – город, жрецы которого лживы, а люди погрязли в предательстве!
При этих словах на стенах вновь зародилось и начало гулять испуганное перешептывание, но стоило Готану поднять похожую на череп старого стервятника голову, как люди умолкли и отпрянули от ледяного прикосновения его ужасающего взора.
Ска растерянно оглядывался, колеблясь между гордыней и суеверным страхом.
Турлоху, пристально разглядывавшему жреца, показалось, что он может различить чувства, скрытые под непроницаемой маской его лица. Какой бы нечеловеческой ни была мудрость Готана, у нее были свои пределы. Как вполне справедливо предположил Турлох, неожиданное возвращение той, от которой колдун полагал себя избавленным, в сопровождении